Отчаянные. Карина Микиртумова

задняя дверь. Я села рядом с Маркосом и положила руки на колени.

      – Как настроение?

      – Съездить кому-нибудь по лицу и съесть мороженое, – отрезала я, – Не приставайте ко мне.

      Мужчина хмыкнул. Я же закрыла глаза и стала рисовать свою дальнейшую жизнь…

      Глава 2

      «Страсть лишена объективности, она лишена правды. Поэтому помните: если мозг охвачен возбуждением, вы в опасности»

      [Анхель де Куатье. Исповедь Люцифера]

      Франция, Амьен

      Полгода спустя

      Яркое полуденное солнце слепило глаза. Я закрыла их, наслаждаясь прекрасной погодой.

      Май. Пора жизни самой природы. То самое время, когда деревья оживают, и почки на ветвях начинают распускаться. Листики, травка, цветочки. Всё в это время года играет красками, насыщая мгновения цветными пятнами радуги. Казалось, вместе с природой пробуждаюсь и я. Распускаюсь, словно бутон розы, подставляя лепестки солнцу.

      Зажмурилась и, улыбнувшись, сладко потянулась, хватаясь руками за ветку дерева, на котором сидела.

      На миг, я и забыла, где нахожусь и в каком качестве.

      Открыла глаза и потёрла их тыльной стороной ладони.

      Ни раскинутое передо мной поле, ни деревья, ни лес, ни пруд не сотрут из меня все те месяца, что я провела здесь, в Амьене.

      Этот город, несмотря на богатую историю и культуру таил в себе тайны. Некрасивые, страшные и мерзкие. Я сидела на дереве уже примерно час, наслаждаясь тишиной. Любимое место, вдали от всех… Мне позволяли сюда приходить, потому что территория прилегала к дому.

      Усмехнулась. Позволили… За жёсткий… Не хочу даже мысленно представлять, что пришлось сделать, выторговывая данную «свободу».

      Чувствовала, как паника тихой поступью подбиралась к горлу. Судорожно выдохнула воздух, прогоняя её. Я не могу позволить себе такую роскошь, как слабость. И хоть хотелось просто волком завыть и разрыдаться, делать этого никак нельзя. Загрызут и затопчут. И ещё станцуют на похоронах.

      Я верила, что уеду из этого дома и города. Заработаю денег и помашу ручкой. Но чем дольше оставалась, тем яснее вырисовывалась картина: просто так меня не отпустят. Слишком много информации, слишком много грязи… Слишком я ЕМУ приглянулась.

      С таким набором параметров можно подумать, что я работаю в «Интерполе», «ФБР», «Полиции Франции», но нет… Бордель – это не работа, а каторга. Тюрьма для девушек, из которых делают профессиональных шлюх. Хотя учитель у меня был один…

      – Шарлотта!

      Я дёрнулась, услышав грудной резкий голос. Быстро спустилась с дерева, слегка обдирая кожу правой ладони. Досчитав до пяти, широко улыбнулась и повернулась к шедшей ко мне женщине.

      Мария воплощала в себе все развратные желания мужчин. В ней всего было много: груди, задницы, косметики. Белокурые волосы локонами спадали на узкие плечи, подчёркивая лебединую шею и узкое лицо. Женщина была невысокой, хрупкой, но отталкивающей в своей манере улыбаться пухлыми не от природы алыми губами, хлопать наращёнными ресницами и выпячивать натуральную грудь четвёртого размера. Не понимала я мужчин… Как им может