Отчаянные. Карина Микиртумова

мамы дрожал.

      Я тихо подошла к запертой кухонной двери и стала слушать.

      – А чем я могу помочь? Врачи сказали, что, не поддерживая жизнь лекарствами и операциями, он не проживёт и года. Шелли работает, как проклятая, загубила собственную жизнь…

      – На благо семьи, для брата! – прокричала мать.

      – Он умрёт, признай уже это, Жаннет! А Шелли останется без образования, без шанса на будущее! Я ушёл не от дочери и сына, а от твоего чёртового эгоизма. Посмотри на Армана. С каждой неделей, месяцем ему только хуже. А ты думаешь о том, чтобы Шарлотта работала сутками, чтобы были деньги.

      – Если бы помогал, – прошипела мать, – То не пришлось бы твоей любимице столько работать.

      По щекам потекли слёзы. Папа меня защищал, а мама… Я не могу её винить. Что не сделает женщина, чтобы спасти своего ребёнка? Всё.

      – И чем я могу помочь? Мы всё распродали, я живу в общежитии с четырьмя мужиками и работаю на стройке. Ты думаешь, мне много платят?

      – Было бы очень хорошо, если бы ты, Поль, хотя бы покупал еду. Шелли не ест практически…

      – Как же тут есть, когда родная мать так к ней относится. Всё…

      Я слышала, как отец ударил по столу кулаком.

      – Меня это всё достало. Пришёл по-человечески поговорить и напрасно. Я буду высылать деньги, но Шелли. Зная тебя, ты сэкономишь на дочери. А она единственное, что у нас с тобой осталось.

      – Арман…

      – Я люблю нашего сына… Чёрт, это и на мне сказалось! Но я трезво смотрю на вещи. Сколько мы бились, как рыбы об пол в надежде спасти его? Два года? И к чему пришли врачи? К тому, что он навсегда останется таким, если поддерживать его лекарствами. Ты будешь сидеть с ним, Шелли работать, как проклятая в ущерб себе… А Арман хотел бы этого? Спроси себя, Жанни!

      – Поль…Наш сын хотел бы жить.

      – Что за упрямая женщина?

      Я отодвинулась от двери, как раз в тот момент, когда та распахнулась.

      – Шарлотта?

      – Папа, – я прильнула к мужчине.

      Вдохнула его запах, и расплакалась. Он гладил меня по волосам, шептал успокаивающие слова.

      Отстранился и вытер мои слёзы. Папа был чуть выше меня, темноволосый и слишком исхудавший. Под глазами заметны синяки. Недосып и волнение. А может, и алкоголь.

      – Не останешься на чай? – робко спросила его.

      – Нет, Шелли. Боюсь, что твоя мама этого не одобрит. Я не отрекаюсь от своих слов, брошенных тогда в запале. Надежды, что Арман будет жить долго, и счастливо нет. Я не хочу смотреть, как увядает мой сын. Для меня это слишком. И не хочу, чтобы ты была частью этого…

      – Не могу…

      – Знаю, дочка. Ты добрая и не боишься преград. И не сможешь оставить маму с братом. Мы хорошо тебя воспитали. Но если захочешь уйти, уходи. Потому что, вести такую жизнь – равносильно тому, чтобы умереть молодой.

      – Хорошо, – пробормотала я.

      Папа улыбнулся и стремительно ушёл из квартиры, предварительно поцеловав меня в щеку.

      Мама вышла из кухни и недовольно на меня посмотрела.

      – Ты