Хроники Максима Волгина. Игорь Вереснев

замерцали.

      – С вашей подругой ничего страшного не случилось – сотрясение мозга, несколько переломов, ушибы внутренних органов. Когда мы ее починим, она вернется домой, и сможете беседовать сколько захотите. А пока разговаривать ей вредно для здоровья. И ваше присутствие здесь вредно для здоровья. Особенно – для вашего. Если вы немедленно не удалитесь, то останетесь здесь надолго. На очень долго.

      Голос врачиха не повышала, но угрозу ее Максим понял. Хватило тона, каким та была произнесена. И он сообразил вдруг, что не так уж много знает об этом мире. Крайне недостаточно, чтобы наглеть и лезть на рожон.

      – Извините. Я не хотел…

      Он попятился к прозрачной стене. Он таки струхнул. И чуть не забыл пожелать, чтобы в стене появился проем. Или забыл, и это врачиха пожелала за него? А еще она пожелала вышибить Максима пинком из палаты, так, чтобы он с размаху шлепнулся на свой диван. Тот кувыркнулся и понесся прочь от рекреационного центра. Только тогда Максим опомнился, перехватил управление. Мысленно почесал макушку и спросил сам себя: «А что это было?!» Ответа на этот вопрос он не знал. Но, кажется, за нарушение правил в здешних играх могли наказать гораздо строже, чем он думал.

      Спустя пять дней, когда синяки почти сошли, а от царапин и ссадин не осталось и следа, Максима разбудили в неурочное время. Солнце все так же светило с изумрудного неба, но часики в голове подсказывали: «Еще ночь, до утренней тренировки три часа с гаком». Тем не менее Гоэльт стоял рядом с кроватью и бесцеремонно тряс его за плечо:

      – Вштавай, вштавай быштрей! – Челюсть восстановилась пока не полностью, и капитан команды смешно шепелявил.

      – Что стряслось?

      – Дверь нашли.

      – Чего? – смысл не сразу дошел до Максима. А когда дошел, он подскочил на кровати, словно выстреленный. – Где?!

      – Недалеко штесь, как я и говорил. А ты – в леш лететь! – Он самодовольно оскалился. И снова поторопил: – Вштавай! Наши уше вше там.

      Дверь и в самом деле оказалась недалеко – пятнадцать минут лета от Оранжевого зала. Беседка посреди небольшого парка, рядом – живописная горка камней, озерцо с фонтанчиком, игрушечный грот. Здесь не было места для двери в другой мир!

      Места не было, а дверь была.

      – Шмелей, шмелей!

      Гоэльт призывно махнул рукой и первым полез в грот. Ему пришлось согнуться, чтобы не задеть головой низкий свод. Максим огляделся по сторонам. Что-то не сходилось. Гоэльт сказал, что вся команда их ждет. Но возле беседки никого не было, а внутри грота им и вдвоем не развернуться. Но спорить не стал, покорно шагнул следом.

      В гроте было тесно и темно. Гоэльт убедился, что Максим идет за ним, протиснулся между сужающимися выступами скалы в самую дальнюю его часть… и исчез. Максим протер глаза. Что за наваждение? Детина двухметрового роста не мог спрятаться в этой пещерке. Здесь негде было прятаться!

      Он шел, стараясь в точности повторить каждое движение Гоэльта. И стоило коснуться противоположной стены…

      Максим не коснулся – потому что ее не было! Грот переходил в длинный, достаточно