Крепь. Андрей Лютых

подумав, ответил Сакович.

      – Меня, собственно, привело к вам незначительное служебное дело, которое, впрочем, мы можем уладить без какой-либо официальности.

      Ведь мы, возможно, будущие соседи. Да-да, теперь, видите ли, довольно дешево стали продаваться многие здешние имения, и я уже почти договорился о покупке соседнего с вами села Клевки. Хотя, после того, как я его увидел, появилось желание еще поторговаться…

      – Вы по поводу реквизиций? – сухо спросил Сакович.

      – Боже упаси! Для этого есть провиантмейстерские чиновники. Я на самом деле хотел познакомиться с вами, не даром же говорят: «Выбирая имение, прежде узнай соседей». Хотя, не стану кривить душой, есть и один вопрос несколько щекотливого свойства, каким-то образом касающийся, как вы изволили предположить, этих самых невыносимых реквизиций. Я думаю, мы все легко уладим.

      – Прошу вас, господа, – Сакович жестом предложил гостям пройти в следующий покой, где вдоль стен стояли огромные и, казалось, абсолютно неудобные кресла, обтянутые кожей, с витиеватыми резными подлокотниками и ножками. Через большие окна, выходящие в сад, лучи заходящего солнца окрашивали в багровые тона родовой герб Саковичей «памян» – барельеф над дверью в зал изображал пронзенную мечом сверху вниз голову зубра. Огненные блики вспыхивали на высохших красках старых портретов, изображавших людей в кирасах, кунтушах, соболях, в расшитых жемчугом шапках.

      Над пополнением этой галереи предстояло поработать господину Зыбицкому.

      Сакович предложил гостям кресла, попутно распорядившись, чтобы распрягли и накормили коней.

      – Я слушаю вас, – произнес он, медленно опускаясь в кресло напротив Тарлецкого.

      – Вы предпочитаете сразу к делу – очень ценное и уважаемое мною свойство. Я тоже не любитель пустой болтовни. Так что позвольте и мне без обиняков, – начал Тарлецкий с простодушным видом. – Вам, я полагаю, известна сегодняшняя политическая ситуация? Бонапарт стягивает к границам России войска почти всех европейских держав, которые, это уже ни для кого не секрет, в любой день могут быть обращены против нас. На требования нашего Государя отвести эти войска за Рейн и мирно договориться обо всех спорных вопросах, французский император накапливает в Варшавском герцогстве еще больше солдат и пушек, что вынудило государя объявить военное положение в приграничных губерниях. И когда в такой ситуации частные лица пытаются переправить партии хлеба за границу, такие действия могут расцениваться не иначе как предательство интересов России. По распоряжению высшего командования я должен был провести ревизию надграничных территорий. Один из моих разъездов обнаружил в неком местечке вблизи Немана большую партию хлеба, готовую к погрузке в речные суда и отправке в Гданьск. Все это уже было бы сделано – казаки из таможенной службы были подкуплены, однако суда задержались из-за того, что река обмелела. Я установил, что это продовольствие принадлежало вам, господин Сакович…

      – Но