Вежливость королев. Надежда Первухина

улика, известного своим опасливым норовом, – и юркнуть в самую дальнюю норку этого ужасного дворца.

      Камеристка перечислила пропавшие драгоценности, а затем вскрикнула, будто ее ужалила бабочка-серебрянка:

      – О, слава Тарска! Мой созерен, корона… Ее нет на месте!

      Герцог Рено меж тем задумчиво смотрел в потухший камин.

      – Корона, говорите? – как бы встрепенулся он. – Подойдите сюда. Взгляните. Не похожа?

      Главная камеристка заглянула в камин и пискнула, едва не лишаясь чувств:

      – Это она!

      – Достаньте, – безапелляционно приказал Главный Советник.

      Лицо камеристки стало белым, как знаменитые тарсийские кружева.

      – Мой созерен… Я не имею права прикасаться к этой святы…

      – Я вам разрешаю. Выполняйте, прах вас побери!!! Или прикажете мне копаться в каминной саже?!

      Разумеется, камеристка более не смела возражать. Она извлекла из камина злосчастную корону, имевшую в настоящий момент отнюдь не царственный вид. Женщина держала главную регалию королевства в вытянутых руках, как держат только что выкупанного и при этом неистово вопящего младенца благородных кровей.

      – Передайте корону дворцовому ювелиру. Пусть приведет ее в порядок, – приказал герцог Рено. – И убирайтесь все вон! Нет, стойте! Так никто из вас не слыхал сегодняшней ночью шума в опочивальне королевы? Никто не знал о том, что… случится? Наверняка?

      – Увы, наш созерен…

      – Убирайтесь. И пришлите сюда поломоек, чтобы в опочивальне не осталось ни пылинки, ни соринки. Да, и сообщите дворцовому исполнителю наказаний и провинностей, что вам, как не выполнившим своего гражданского долга, полагается по двадцать плетей. Каждой.

      – Да, герцог…

      Главный Советник метнул изничтожающий взгляд на главную камеристку, прижимавшую к груди изуродованную корону:

      – А вам – тридцать. За отсутствие наблюдательности.

      Едва камеристки удалились, бесшумные и перепуганные, как тени (если только тени бывают перепуганными), герцог Рено запер за ними дверь опочивальни и быстро подскочил к гобелену, за которым скрывался тайный ход.

      Герцог Рено не стал вспоминать, за какую нить надо тянуть, чтобы гобелен отъехал в сторону, поэтому он просто сорвал его с бронзовых крючков. И столкнулся нос к носу с начальником Розыскной службы капитаном Лавдисом.

      – А, капитан…

      – Мой созерен…

      – Вы уже здесь. Меня радует такая… оперативность.

      Слово «оперативность», как и другие новомодные словечки, введенные в обиход тем проклятым магистром, герцог не терпел. Но сейчас оно пришлось кстати. Капитан Лавдис наклонил голову в знак благодарности за похвалу. Он знал, что похвалы от герцога Рено можно дождаться только в самом крайнем случае.

      Значит, случай действительно крайний.

      – Крапленый Эндрю и Ее Be…

      – Чшш!

      – …И его спутница прошли тайным ходом не позднее двух часов пополуночи. Вышли у кладбищенской стены, где их ожидали лошади, и быстро поехали…

      – Направление?

      – Прорабатывается