Город Солнца. Голос крови. Евгений Рудашевский

поцеловал Аню.

      Их губы осторожно соприкасались, выпускали тихое дыхание, ненадолго замирали, а затем с опаской продолжали немой осязаемый разговор.

      Максим с Аней так и стояли прижавшись друг к другу, не связанные объятиями, не поднимая рук. А потом Максим отстранился. Открыв глаза, заметил в Анином взгляде светлую поволоку удовольствия и почти сонное отрешение. И всё же отступил на шаг. Вспомнил Лизу – поцелуй в Клушино, последнюю встречу в Ауровиле, когда Лиза, уже открыв своё настоящее имя, помогла бежать от обезумевших Сальникова и Баникантхи. «Считай, это в моих интересах». Вспомнил и то, как Аня с Лизой сидели у него дома. Такие разные, совсем непохожие друг на друга.

      Тем временем Анин взгляд прояснился. Она улыбнулась, заметив, что её брат, по-прежнему стоя возле церкви, поглядывает на них и насупленно постукивает тростью по бордюру.

      – Пора назад, – заметил Максим. – Темнеет.

      В хостел вернулись к десяти часам. Под конец у Димы так разболелась нога, что в Мирафлорес пришлось ехать на такси. Однако это не помешало Диме перед сном – Аня жила в отдельном номере – целый час докучать Максиму рассказами о буйствовавших тут полтысячелетия назад конкистадорах, а потом ещё минут десять говорить о планах изначально написать предельно откровенную книгу с указанием всех имён и только при редакции задуматься об отдельных купюрах.

      – Если мы вернёмся домой живыми… – засыпая, протянул Максим.

      – То что?

      – …то тебя потом убьют из-за твоей книги.

      – Вот и хорошо! – хохотнул Дима. – Представляешь, какая реклама! Весь тираж раскупят за несколько дней.

      – Ну да. Воздвигнут тебе памятник и будут курить фимиам.

      – Лучше так, чем от водки и от простуд.

      – Это точно…

      К восьми утра, как и было запланировано, добрались до Музея археологии на Пласа Боливар. Высокие окна жёлтого двухэтажного здания были неприветливо забраны чёрной решёткой, за которой к тому же темнели наглухо закрытые чёрные ставни, но парадный вход уже раскрыл свои двери, и по бетонным ступеням Максим поднялся прямиком во внутренний двор со стриженым газоном. Аня и Дима молча последовали за ним и вскоре увидели, что по обе стороны двора тянутся крытые галереи с шахматной плиткой – оттуда посетители попадали в отдельные комнаты экспозиций.

      Максим свернул налево, к билетной стойке. Спросил там о Гаспаре Дельгадо. Аня перевела его вопрос на испанский. Кажется, заодно добавила что-то от себя. Администратор поначалу развёл руками, но потом согласился сходить в дирекцию, уточнить, работал ли когда-нибудь Дельгадо в музее и где мог сейчас находиться.

      Дима в разговоре участия не принимал. Какое-то время разглядывал ближайшие витрины с экспонатами, а затем вдруг оживился и быстро зашагал по левому крылу галереи. Охранник с подозрением посмотрел ему вслед.

      – Макс! – позвал Дима. – Смотри.

      Максим, проигнорировав недовольство охранника, последовал за другом и вскоре увидел