Говорит и показывает. Книга 1. Татьяна Вячеславовна Иванько

в первый раз Новый год не дома, – сказала я, доставая банку с дефицитным молотым кофе. Виктор привозил из Москвы, покупал в Елисеевском, там и мололи.

      – Большая уже, друзья появились.

      – Ты знаешь их? – я посмотрела на маму, она всегда знает больше, чем мы думаем, обо всех нас. О школьниках тем более. Но, с тех пор как Илья школу окончил, она всё равно каким-то образом всегда оказывается куда более осведомлённой о его жизни, чем кто бы то ни было. Исключая Майю, конечно, ближе неё к нему никого нет.

      – Так… Обычные дети.

      – А этот… забыла, как его… Метелин…

      – Метелица, – поправила мама. – Дочь замуж выйдет, ты знать не будешь, тоже мне.

      – Ну, ладно, когда мне за её приятелями следить, – я помешала кофе в турке, пена начала светлеть. Я давно привыкла, что мама упрекает меня в невнимательности к дочери.

      – Он не приятель, он её друг. Может только Илья ближе. Вася парень толковый, если с пути не собьётся.

      – Илью женить надо, – сказала я.

      Мама засмеялась:

      – Илью… – она покачала головой, надо же, химические кудри её никогда не бывают в беспорядке. – Илью женить, а это… не думаю, что он женится когда-нибудь. Ему и так хорошо.

      – По расчёту женить. На богатой. Чтобы квартира-машина, связи, – я налила кофе в чашки.

      Мама достала вчерашние бутерброды с икрой чёрной и красной, и с плотной тёмной лососиной.

      – Он на мотоцикле гоняет с Майкой, что ты хочешь от него, какая женитьба? – и засмеялась.

      – Так и будет бобылём. Привык. Вечный пацан. Денег не считает, девиц тем более.

      – Ну… денег и ты не считаешь, – усмехнулась мама.

      Бутерброды подсохли немного, но от этого стали только вкуснее, будто на тостах сделаны…

      Илья заглянул на кухню, волосы расчёсанные, и умылся уже, лицо свежее.

      – О, кофе пьёте, девочки. Меня-то угостите?

      – Садись. Что не спишь-то? Пришёл утром.

      Илья налил себе кофе, сел на третью сторону стола:

      – Так одиннадцать уже, весь день что ли валяться? – он разом проглотил бутербродик на половинке батонного ломтика. Мы с мамой всегда делаем миниатюрные.

      – Когда подстрижёшься-то?

      – Вероятно, никогда, – усмехнулся Илья, обернувшись на меня, приятный запах свежести от него, всегда хорошо пахнет. – Чё ты? Даже на работе никто не возражает.

      И головой мотнул, играя, волосами по плечам. У нас с ним одинаковые волосы, плотные, гладкие, у Майки не в меня, и не в Виктора, свои какие-то, мягкими волнами.

      – Как надоест на мотоцикле гонять, так и подстрижётся, – сказала мама.

      – Маюшка рассказала, как сходила на праздник? – спросила я.

      Илья посмотрел на меня, немного мрачнея, если бы не знала его, подумала бы, что он ревнует её:

      – Нормально сходила, – хмуро сказал он.

      – Что хмуришься-то? Целовались они там? – засмеялась я. – Мы, помниться, целовались в восьмом классе на такой вечеринке. В «бутылочку» играли.

      Мама удивлённо выпрямилась. А я рассмеялась, глядя на них, Илья разозлился ещё больше:

      – В «бутылочку», уж не играет никто, вспомнила тоже, прошлый век.

      – А