Искра. Евгений Биктимиркин

было идти. Я устал там жить. Я устал там существовать и выживать. Нигде раньше не был, и вот решил глянуть, что по эту сторону двери, пусть и рискуя жизнью.

      – Ты знаешь эту девчонку, Юлию?

      – Нет.

      – Тогда почему заплатил за нее такую цену?

      – Неизвестно сколько здесь землян, и каково мне было бы совсем без них. Тем более землянок… – Я улыбнулся глазами. – Хотелось с какой-то более радужной ноты и правильного выбора начать свое пребывание здесь.

      – Долго пребывать собрался? – он спросил это безэмоционально, но стало немного забавно.

      – До самого счастья.

      – Будешь тренироваться, драться за меня. В Крепость заходить только за лечением, едой или когда я скажу. Будешь делать, что я скажу – скорее всего, не умрешь.

      Я кивнул.

      – Будете жить в палатках. Сержант у лестницы тебе объяснит простые команды на чингарийском, – с них наш язык и начнешь учить. Все, уходи.

      Без промедлений я вышел к лестнице, где меня все это время ждал сержант.

      Глава 2

      Когда мы спустились, сержант на пальцах, худо-бедно, матерясь, крича и плюясь, как несдержанная истеричная баба, все же смог объяснить мне азы. Сразу вспомнились курсы вождения. Я теперь стал гордым знатоком таких чингарийских слов, как «вперед», «выше», «вправо», «влево», «уклон», «атака», «защита», «прыгать», «кувыркнуться», и так далее. Язык у них конечно… Не то что не испанский – дай бог на финно-мандаринский похож.

      Однако можно было особо не улыбаться – меня уже ждала первая тренировка. Уже! Я даже ходить и дышать здесь не привык; я весь изрублен в лоскуты и лоскуты носил. При первом же резком движении швы разойдутся. Я надеялся, что в первый раз мне будут делать поблажки, потому что это просто невозможная задача, и даже эти гении должны были об этом догадываться.

      Мне выдали поношенные солдатские доспехи со шлемом – самые простейшие, что я здесь видел: какая-то коричневая, спрессованная с чешуей, мехом или вообще каменной крошкой кожа, и в самых очевидных местах металлические щитки с уплотнителями. Меч тупой, потертый, исцарапанный, как и броня. Гарда маленькая, но хоть была. С одной стороны клинок ближе к гарде был совсем не наточен, специально, чтобы давить второй рукой. Еще дали щит. Что сказать: по-английски я бы называл его точно также.

      Проводив меня на улицу, дикари встали по периметру яростно и часто обновляемого очерченного на земле круга диаметром метров в восемь и выставили перед собой щиты, чтобы отталкивать, если простора захочется. Меня вдруг взбесило, что я до сих пор не встретил Юльку. Я на горьком опыте убедился, что если в ближайшие день-два опять не увидеться с девушкой – можешь даже не надеяться когда-либо увидеть ее снова, – исчезнет похлеще Летучего голландца. И все равно, что ты ей отдашь: хоть мочку, хоть почку.

      Я встал в центр круга с недовольной рожей и стал ждать, когда выйдет один из этих ухмыляющихся ничтожеств. Недолго ждал –