Искра. Евгений Биктимиркин

чтобы не стало больно. И первое, что он спросил:

      – Кто еще с тобой?

      К сожалению и к бессмыслию, солдат слева разрезал мне живот ножом и стал давить на рану. Я вскрикнул, но рот закрыли вонючей лапой.

      «Ребята такие нетерпеливые! Чтоб вы сдохли!».

      Сразу же последовал другой еле слышный вопрос:

      – Зачем пришел?

      Солдат уже готовился порезать меня, и я вскрикнул:

      – Что… вы… хотите?! – под конец последнего слова у меня потекли слезы.

      Они секунд десять стояли в ступоре, пока капитан не приказал подрезать меня еще.

      Здесь я выстоял неплохо, даже не сразу поняв, где режут. Такое порой бывает, но продолжается недолго.

      – Видел еще кого-нибудь из своих? – спросил офицер.

      – Я один раз скажу, раз и навсегда: вы все глупцы, потому что пытаете не того, кого надо!.. Я сюда пришел, чтобы либо жить нормальной жизнью! Либо мгновенно умереть! – Злоба так и сочилась из моих слов, а слюна долетала до его ног, однако, была и позорная дрожь в своем голосе.

      Опять не подействовало: мне с руки срезали полоску кожи. Черт, как долго твари это делали! Я отдышался и стал вводить себя в трансовое состояние, чтобы не чувствовать боль.

      Тут же мне с хрустом разрезали треугольник на спине, и с противным чавкающим звуком отлепили его от меня. Все тело прострелила боль, холод и сразу жар. Я услышал крикливый женский плач из соседней камеры.

      Мне сунули этот ошметок в лицо, и я не сразу понял – чтобы напугать, устыдить или что еще. Я сделал еще один безумный поступок, лишь бы хоть как-то закончить эту фазу общения.

      И вновь послышался голос:

      – Ешь…

      «Ты серьезно? Сколько раз надо тебя послать?».

      Однако вскоре окровавленный нож, с которого еще капало, притулили в сантиметре от глаза.

      Было тяжело. Одно дело – жевать заусенцы, и совсем другое – есть «это». Вновь противный хруст. И вновь рвота. Внезапно возникла мысль, что вскоре может прийти и обезвоживание. Хотя какая разница, если я сдохну раньше?

      Я поднял глаза на гестаповцев: они, похоже, каждый день таким промышляли – ноль эмоций.

      Затем вновь пришла обида: если бы хоть немного виновен был. Плоть у меня на удивление прочная, как резина – разгрызть на маленькие кусочки не получалось, плюс немного мяса, крови, соленого пота и грязи, даже волосок, как от свиньи какой-то.

      Второй раз рвотные позывы я удержал. После таких титанических усилий даже йоги для меня – слабаки. Самая глупая мысль меня посетила: «а ведь один кусочек почти откусил…».

      – Как тебя зовут? – спросил офицер, и новая боль, – с живота срезали еще тонкую полоску.

      – Евгений!.. – Язык заплетался, прилипал к небу. – Женя! Согласен! Пора менять имя…

      Я засмеялся, а изо рта тянулась красная слюна, которую я незамедлительно сплюнул в его сторону. Но она упала мне на колени.

      Немного