Сплетая рассвет. Элизабет Лим

а не играть в ваши игры.

      – Будь посему, – ответил он. – Но не говори потом, что я тебя не предупреждал.

      Уходя, портной задул мои свечи, оставляя рабочее место в темноте.

      – Постарайся не поджечь свою работу, – крикнул он мне в спину, посмеиваясь.

      Я снова зажгла свечи. С собой у меня были киноварные и изумрудные краски для окрашивания нитей, поэтому их я приготовила первым делом. Затем высыпала цветы и специи с кухни в баночки; понадобится несколько часов, прежде чем они будут готовы к использованию.

      Далее погладила атлас, представляя свой рисунок на пока еще пустом холсте: горный пейзаж, который напомнит леди Сарнай о доме – он должен поражать, поэтому стежки будут маленькими, чтобы продемонстрировать мое внимание к деталям и мастерство в сложной вышивке.

      Пальцы взялись за работу. Я начала с цветов: всегда вышивала простую основу, после чего заполняла лепестки, стебель и листья. На это ушла всего пара минут, но нужно было вышить еще десятки таких. Дальше я займусь контурной вышивкой гор, вырисовывая нитью длинные рваные линии, чтобы очертить их.

      Работа заняла всю ночь. От миниатюрной святыни мастера Иньди источался мощный запах благовоний, и мои веки отяжелели. Я ущипнула себя за щеки, чтобы проснуться.

      Игла вонзалась и выскальзывала из атласа. Три стежка за один удар сердца. Вниз и вверх.

      Когда рассвет был уже близко, я размяла руки и спину, которая начала болеть от стольких часов в сгорбленном положении. Встав, увидела базовую форму для туфельки на столе Норбу, но он еще не начал ее шить. Возможно, у него имелся опыт с обувными изделиями, но мне все равно показалось дерзким с его стороны пропускать рабочее время.

      Когда наконец в передней части зала прозвучал гонг, мои пальцы истерлись от труда.

      – Внимание! – крикнул Лорса. – Немедленно прекратите работу.

      Уже наступило утро? Через открытые окна лился солнечный свет, но я едва замечала. Я потерла глаза и повернулась к министру Лорсе.

      К моему удивлению, его сопровождала леди Сарнай, ее лицо источало безразличие.

      «Почему она здесь?» – задумалась я, когда все портные наряду со мной поприветствовали дочь шаньсэня.

      – Я решила, что это состязание слишком простое, – объявила леди Сарнай. – Я польщена, что его императорское величество приказал вам изготовить для меня туфельки, но их у меня в достатке. Посему мне захотелось попросить о чем-то более… уникальном. Как императрица, я буду приветствовать гостей со всего мира. Аландийские туфельки почитают за их красоту и соблюдение традиции. Но в Самаране королевы носят туфли из железа, а агорийские принцессы – из золота. Я бы хотела, чтобы мои также воплощали подобную силу и мощь и в то же время радовали глаз.

      В зал вошел слуга и поставил стопку синих фарфоровых тарелок. Затем еще один принес стеклянные миски, вазы и рифленые винные бокалы. Вскоре весь стол был заставлен предметами из бумаги, соломы, бронзы и даже цветов.

      Мастер Тарахэ спросил то, о чем все гадали:

      – Ваше высочество, обычно портной не работает с фарфором, стеклом или…

      Леди