Марк и Эзра. Рагим Джафаров

будто у запойного пьяницы с похмелья.

      – Я даже догадываюсь, как он выглядел, – вздохнул Марк. – Зачем же ты пришел, Виктор?

      – Мне нужна рама, – прямо сказал старик.

      Марк подумал немного, потом вдруг спросил:

      – Ты все еще рисуешь?

      – Нет, конечно, – он поднял трясущиеся руки, – контузия.

      – Значит, ты хочешь оживить старое полотно. – Марк достал из-под прилавка шкатулку и расшитый бисером кисет.

      – Да.

      Марк стал набивать трубку. Виктор терпеливо молчал. Эзра неловко мялся, не зная, куда себя деть.

      – Паршиво выглядишь, – закурив, сказал Марк.

      – Война, – пожал плечами Виктор.

      – Война – это тоже паршиво.

      – А вы были на войне, пан Кауфман? – с вызовом спросил Новак.

      – Был, – спокойно ответил Марк. – Эзра, принеси старую раму.

      Помощник удалился в глубь лавки. Настала тишина. Обычно такая пауза в разговоре вызывает неловкость. Но не сейчас. Старики сидели напротив и, ничуть не стесняясь, рассматривали друг друга.

      – Вы прекрасно сохранились, пан Кауфман, – сказал наконец Виктор.

      – Да. Но если тебе интересно, то чувствую я себя совсем не так здорово.

      – Ну уж не хуже меня, – усмехнулся Новак.

      Из-за стеллажей появился Эзра. Он тащил огромную старинную раму для картины.

      – Я думал, что она меньше, – задумчиво сказал Виктор.

      – Дотащишь? – спросил Марк.

      – Нет. Наверное, придется прислать за ней посыльного. Вы ведь не собираетесь снова закрыться?

      – В ближайшее время не планировал, – хмыкнул Марк.

      Виктор с трудом встал. Снова посмотрел на раму, протянул руку, чтобы коснуться ее, но передумал.

      – Я отправлю соседского мальчишку. Сколько она стоит?

      – Сто пятьдесят, – ответил Марк, внимательно глядя на Виктора. – А какую картину ты хочешь оживить?

      – Она называется «Девушка на качелях», – неопределенно ответил Новак.

      – Да хоть мужчина на осле, – пожал плечами Кауфман, – название мне ни о чем не говорит. Что на ней изображено?

      – Девушка, в которую я был влюблен.

      – Был? – уточнил Марк.

      – Влюблен, – поправился Виктор.

      – Ясно.

      – До свидания, пан Кауфман.

      – В твоем возрасте логичнее говорить «прощайте», – заметил Марк. – Можно и не дожить до следующей встречи.

      – Вы всегда умели подбодрить.

      Виктор положил на прилавок деньги и ушел. Марк долго смотрел ему вслед.

      – Что значит оживить картину? – спросил Эзра.

      – То и значит.

      – Я имею в виду – как это выглядит? Например, он оживит картину с девушкой и она выйдет из рамы? Станет настоящей?

      – Наоборот. – Марк принялся вытряхивать трубку. – Это работает в другую сторону, ты можешь войти в картину.

      – И что там? – округлил глаза Эзра.

      – Не знаю, никто не вернулся, чтобы рассказать. Но логично предположить, что там