Марк и Эзра. Рагим Джафаров

невесело пошутил Марк, но женщина кивнула так, будто поняла, о чем речь.

      – Мы можем поговорить наедине? – спросила она.

      Эзра и Генри молча пошли в глубь лавки. Марк ожидающе посмотрел на мисс Хильдшер.

      – Я долго откладывала этот разговор. Но однажды это должно было произойти.

      – Все когда-то должно произойти, но, может, уже перейдете к сути? – начал терять терпение Марк.

      – Мы вынуждены отказаться от ваших денег, – сказала мисс Хильдшер.

      – И кто же вас вынудил? – хмыкнул Марк.

      – Может, «вынуждены» и не совсем верное слово…

      – А может, и совсем не верное. С чего бы вдруг приюту стали не нужны деньги? Сироты кончились? Коммунисты победили? Что?

      – Прекратите! – поморщилась мисс Хильдшер. – Просто у нас теперь другой… жертвователь.

      – И чем его деньги лучше моих? – удивился Марк.

      – Ничем. Просто это его условие, он должен быть единственным спонсором, – наконец сказала она слово, которого избегала.

      Марк неопределенно покачал головой:

      – Вам не хватало тех денег, которые даю я?

      – Хватало, мистер Кауфман, мы очень вам благодарны, ведь вы практически спасли приют, но…

      – Но вас замучила жадность? – закончил за нее Марк.

      – При чем тут жадность?! – возмутилась мисс Хильдшер.

      – Очевидно, что этот замечательный человек предложил вам больше, иначе чего ради вы сейчас переживаете такой стыд. Намного больше.

      – Но поймите меня! Если у нас будет больше денег, мы сможем помочь большему количеству детей, предоставить им лучших учителей, нанять хороших специалистов, понимаете?! – Женщина смотрела на него почти с мольбой.

      – Конечно, понимаю, – легко согласился Марк. – Именно так и выглядит жадность. Но пусть все будет так, пожалуйста, скажи, что я ошибаюсь.

      – Вы это мне? – стушевалась мисс Хильдшер.

      – Нет, – холодно ответил Марк.

      – Как бы вы поступили на моем месте? – спросила женщина.

      – Я бы разобрался в мотивах этого поступка и был бы готов к любому исходу. Что-то еще?

      – Да. – Мисс Хильдшер тяжело вздохнула, очевидно, намереваясь сказать еще какую-то скверную новость: – Мы вынуждены будем демонтировать памятную табличку с вашим именем.

      – У меня есть памятная табличка? – удивился Марк.

      – Да… пока еще есть.

      – Да плевать. До свидания. – Марк демонстративно отгородился от женщины газетой.

      – Всего доброго. – Мисс Хильдшер тихо выскользнула из лавки.

      К стойке подошли Генри и Эзра.

      – Да ты врешь! – продолжая какой-то разговор, воскликнул паренек.

      – Я всегда вру, – усмехнулся Генри. – Я прямо сейчас тебе вру!

      – Подожди… – Эзра задумался, – если ты всегда врешь и прямо сейчас мне врешь, значит, ты говоришь правду!

      – Но если я говорю правду, значит, я вру! – улыбнулся Генри.

      – Свечи прогорели наполовину, давайте задувать, – предложил Эзра.

      – Без меня, – кинул Марк из-за газеты.

      – Ну, не порть праздник!

      Звякнул