Семья. Татьяна Витальевна Гершуни

улице, которая раньше называлась «Мещанская». Считалось, что зажиточные мещане где-то в подвалах закопали приличные клады.

      – Нет, скинутся накоплениями. Постепенно отдадим. А если не сможем – в залог у них оставлю золотой браслет. Они его если что продадут, а оставшуюся часть вернут.

      – Что-о-о!!! – завизжали-заорали сразу три голоса. – Наш браслет, семейную реликвию?!

      – Заткнитесь, дуры. Браслет мой, и никакая не реликвия. Лежит на черный день. Чего ему так лежать. Не вашего ума дело.

      Когда несколько лет назад семья была на заработках в Китае, Михаил на отложенные деньги купил старинный золотой браслет с бриллиантами. Умные люди из его руководства присоветовали. Сами-то они купили столько графских и княжеских цацек, что с ног до головы можно было увешаться. А Михаилу хватило только на браслет. Это была самая ценная вещь в семье, припрятанная на «черный день». И сколько не просила жена, а сейчас уже и дочки разрешить сделать хотя бы по одному колечку с самым маленьким бриллиантиком, Михаил не разрешал…

      Все сложилось удачно, через несколько дней комнаты Пузиковых были украшены появлением импортного пианино, браслет перекочевал к матери Михаила на хранение, а Татьяне был нанят преподаватель Семен Абрамович. Знакомые его рекомендовали как подающего надежды пианиста. Семен Абрамович, 22 лет от роду, имел тонкие черты лица, огромные черные глаза и прекрасные манеры. Те же знакомые рассказали, что преподает он исключительно из-за стесненного материального положения, но подходит к делу со всей ответственностью.

      Семен Абрамович, или просто Семен, настолько любил и понимал музыку, что даже смог приобщить к ней Лену, которую кроме шмоток, кино и танцулек под бестолковую современную музыку ничего не интересовало. Лена еле-еле окончила школу, учиться дальше не стала и была устроена по блату секретаршей в НИИ. А после двух недель общения с Семеном Абрамовичем она пошла с ним в Консерваторию.

      – В Консерваторию. Лена с Семеном идут завтра в Консерваторию!!! – сообщила пришедшему с работы Михаилу жена.

      – Я говорил, говорил, что пианино – это прекрасная вещь! Девочки потянулись к культуре!!!

      Действительно, Лена с Семеном сходили в Консерваторию, потом еще куда-то на концерт классической музыки, а еще через день к Михаилу, идущему по Чистым прудам, подошла маленькая сухонькая женщина и спросила:

      – Вы – Михаил Пузиков, отец Елены и Татьяны?

      Михаил кивнул.

      – Вы понимаете, Сема очень талантливый. Он подает надежды… ему учиться еще… а тут семья… – бабка что-то лепетала, но Михаил отмахнулся и помчался домой. С обеда у него крутило живот, а сейчас так приспичило, что не знал, как добежать.

      Как только дома Михаилу «полегчало» к нему, теребя в руках ноты, подошел Семен.

      – Михаил Евгеньевич, понимаете, Леночка такая… Я хотел бы… Мы могли бы… – бормотал подающий надежды. Сзади, у самой двери в комнату стояла Лена.

      Тут только Михаил понял, о чем блеяла старуха на бульваре