Легенда об Уленшпигеле. Шарль де Костер

дикую боль – я не вынесу, я умру от этой боли. Я уже не сплю, все жду его – пусть он вложит мне в голову разум, пусть вложит!

      И тут она прислонилась к стене дома и застонала.

      Крестьяне, заслышав колокольный звон, шли с поля домой обедать и, проходя мимо Катлины, говорили:

      – Вон дурочка.

      И крестились.

      А Неле и Уленшпигель плакали. А Уленшпигелю надо было продолжать страннический свой путь.

      41

      Некоторое время спустя странник наш поступил на службу к некоему Иосту по прозвищу Kwaebakker, то есть «сердитый булочник» – такая у него была злющая рожа. Kwaebakker выдал ему на неделю три черствых хлебца, а для спанья отвел место на чердаке, где и лило и дуло на совесть.

      В отместку за дурное обхождение Уленшпигель шутил с ним всевозможные шутки и, между прочим, сыграл такую… Кто задумал печь хлеб спозаранку, тот просеивает муку ночью. И вот однажды, лунной ночью, Уленшпигель попросил свечу, чтобы было виднее, но хозяин ему на это сказал:

      – Просеивай там, где луна светит.

      Уленшпигель стал послушно сыпать муку на землю – там, куда падал лунный свет.

      Утром Kwaebakker пришел посмотреть работу Уленшпигеля и, увидев, что тот все еще просеивает, спросил:

      – Ты зачем муку наземь сыплешь? Или она теперь нипочем?

      – Я исполнил ваше приказание – просеивал муку там, где луна светит, – отвечал Уленшпигель.

      – Осел ты этакий! – вскричал булочник. – Через сито надо было просеивать!

      – Я думал, что луна – это новоизобретенное сито, – сказал Уленшпигель. – Впрочем, беда невелика, я сейчас соберу муку.

      – Да ведь уж поздно месить тесто и печь хлеб, – возразил Kwaebakker.

      – Baes[68], у твоего соседа, у мельника, есть готовое тесто. Давай я сбегаю? – предложил Уленшпигель.

      – Иди на виселицу, – огрызнулся Kwaebakker, – может, там что-нибудь найдешь.

      – Сейчас, baes, – молвил Уленшпигель.

      С этими словами он побежал на Поле виселиц, нашел там высохшую руку преступника и принес ее Kwaebakker’у.

      – Эта рука заколдованная, – объявил он, – кто ее с собой носит, тот для всех становится невидимкой. Хочешь спрятать свой дурной нрав?

      – Я пожалуюсь на тебя в общину, – сказал Kwaebakker, – там ты увидишь, что значит не слушаться хозяина.

      Стоя вместе с Уленшпигелем перед бургомистром и собираясь развернуть бесконечный свиток злодеяний своего работника, Kwaebakker вдруг заметил, что тот изо всех сил пялит на него глаза. Это его так взбесило, что он прервал свою жалобу и крикнул:

      – Что еще?

      – Ты же сам сказал, что докажешь мою вину и я ее увижу, – отвечал Уленшпигель. – Вот я и хочу ее увидеть, потому и смотрю.

      – Прочь с глаз моих! – взревел булочник.

      – Будь я на твоих глазах, то, когда бы ты их зажмурил, я мог бы вылезти только через твои ноздри, – возразил Уленшпигель.

      Бургомистр, видя, что оба порют чушь несусветную, не стал их слушать.

      Уленшпигель

68

Хозяин (флам.).