История одной истерии. Ирина Потанина

о таком. Еще ничего, если это происходит в зале. А представляешь, роль ведь иногда на улице в грязь падает. А они ничего, садятся… Эх, нелегка жизнь актерская… Мне б такую…

      Между тем новоявленная героиня вытащила листочки из-под себя одной рукой, потрясла ими над головой, потом вскочила совершенно счастливая.

      – Жду всех послезавтра. Да, пожалуйста, будьте все осторожны, не ходите по одному и не связывайтесь с подозрительными людьми.

      Выражающий согласие гул быстро утих, а я вопросительно глянула на режиссершу.

      – Что ж, – широким жестом Зинаида Максимовна пригласила меня к верхнему выходу из зала, – пройдемте в мою каморку, потолкуем.

      – Настусь, – шепнула я сестрице, – подожди на улице. Не говори, что ты со мной заодно. Может, что узнаешь у своих приятелей, так сказать, неофициально…

      Настасья кивнула и испарилась. Я едва не забыла забрать из шкафа свой плащ. Пытаясь положить блокнот в карман, я наткнулась на странную вещь. Вместе с ключами от квартиры лежал огрызок фольги. С одной стороны – блестящая поверхность, с другой – белый лист. Кажется, такая фольга используется как обертка в твердых пачках сигарет. На ее белой стороне красовалась надпись:

      Не хочешь потерять близких? Откажись от расследования.

      Печатные буквы, выведенные черным маркером, на миг заставили меня испугаться. Когда я вешала плащ в шкаф, этой записки в кармане абсолютно точно не было.

      Глава третья

      О том, что возможность «гулять смело» иногда получают и до того, как сделают дело

      Я моментально взяла себя в руки. Если злоумышленник наблюдает за мной, вряд ли стоит оказывать ему любезность, демонстрируя свое беспокойство.

      «Подумаешь, записка с угрозами! – подбадривала я себя. – Мне ли, выдающемуся детективу, бояться угроз? Да мне, можно сказать, такие записки каждый день пачками приходят! Да у меня, можно сказать, дядя на запискоугрозочной фабрике работает!»

      Насквозь пропитавшись царившей в театре атмосферой маразма, я изрядно переигрывала. В результате, конечно, не поверила сама себе и, вместо того чтобы заглушить свое беспокойство, только усилила его.

      – Знаете, – я решила разоткровенничаться с режиссершей, – терпеть не могу угрозы.

      Режиссерша резко остановилась и с немым вопросом пристально посмотрела мне в глаза.

      – Простите, – опомнилась я, – это не о вас, это просто…

      – Черный маркер, наклоненные влево буквы, с печатной «т»?

      Я кивнула.

      – Подбросили в карман плаща, пока он висел в вашем шкафу… – Я показала записку. – А вы откуда знаете про маркер?

      – Быстро же они. – Вместо объяснения режиссерша вздохнула, мгновенно утратив всю свою внушительность. – Значит, действительно кто-то из труппы. Как это ужасно…

      – Ничего ужасного, – возразила я. – Это ограничивает круг подозреваемых.

      – А вы циничны, девочка моя, – сощурившись, закивала