Горечь березового сока. Елена Гвозденко

я думала как поступить и ждала злополучной субботы, все разрешилось само собой. В пятницу Максим пришел, пряча здоровенный синяк под глазом и ссадины на ладонях. Пробурчал что-то невнятное и закрылся в своей комнате.

      «Все отменяется – и пирожки, и встреча. Мам, не говори мне ничего о Светлане больше. Объяснять ничего не хочу», – заявил он утром. Вероятно Максим узнал про похождения своей пассии. С тех пор прошло много времени, Максим вырос, у него появилась девушка. Он не вспоминает о Светлане. А вот Светочка не забыла.

      – Светлана, я всегда с уважением относилась к твоим родителям, а вот ты, извини за откровенность, уважения у меня не вызывала никогда. Не знаю, почему ты выбрала педагогику, но сделала это зря. Здесь нельзя быть равнодушным, а уж безответственным тем более. Не буду тебе читать мораль, все, что мне надо, я уже узнала.

      По дороге домой, у меня разболелся зуб. Пришлось зайти в поликлинику.

      Сидя у кабинета врача, я пыталась переварить полученную информацию. Итак, что мы имеем. Дочь Иришки похищена из садика человеком, назвавшимся Григорием Сизовым. Значит, ее похитил или сам Гришка, пропавший вместе со своей мамашей три года назад, или посторонний, воспользовавшись документами Сизова. Это если Светлана не врет. Учитывая все, что знаю про эту девицу, ложь для нее – образ жизни.

      Зачем было красть девочку? Требовать выкуп – просто глупо, у Ирки даже на новый унитаз денег нет. Может быть у нее есть богатые родственники и ожидается наследство? Но это маловероятно. Кто затеял спектакль с головой Гришки? Зачем вообще весь этот маскарад? Голову подложили, затем убрали накануне похищения Дашутки. Пытались деморализовать Иринку? Вопросов больше чем ответов.

      Мужчина в кресле напротив что-то спросил у меня.

      – Извините, не расслышала. Вы что-то спросили?

      – Я поинтересовался, посещали ли вы этого врача раньше?

      – Нет, но насколько знаю, врачи платного отделения работают качественно.

      – И не больно совсем, – разговор поддержала старушка, сидящая рядом, – в обычной районной я такого натерпелась. Помню, как сверлили старыми машинками, маленькую дырочку в большую превращали. Зуб сразу же обламывался. Целый час без укола мне корешок здоровенным молотком выбивали.

      Будто иллюстрация к словам старушки со стороны кабинета послышался звук сверления. Только это больше напоминало работу производственного бура. Старушка вжалась в кресло, прошептав:

      – Батюшки, что это?

      Мужчина схватился за больную щеку. Звуки были ужасными. Наконец, все стихло. Мы понемножку стали приходить в себя, но вдруг раздался сокрушительный стук. Кто-то, вероятно, работал кувалдой. Старушка прошептала:

      «Теперь выбивают, сердечному. Видно от их сверления зуб обломился».

      Мужчина, побледнев, резко поднялся и заспешил к выходу.

      Из соседней с кабинетом двери вышли перепачканные строители.

      «А сынок-то сбежал», –