Низший пилотаж. Баян Ширянов

салют, половину компонентов и съебала.

      Хорошо, хоть выспался. Вид у меня посвежевший, вырублю. Да и заначка не тронута. Есть что пустить по вене. А там не пропаду.

Вечер.

      Вырубил. Сварил карбид.

      Карбид – тоже винт. Правда, таска у него дебильная, но так ничего.

      Пытался вызвонить кого-нибудь с телкой. Всех как хуем сдуло. Настроение поганое. Иду в кровать.

      ДЕНЬ ШЕСТОЙ.

Утро.

      Не спал. Всю ночь рисовал на заморочке какую-то картину. Так завалил ее деталями, что к утру получился сплошной синий лист. Все пальцы в чернилах.

      В морозилке карбид отстоялся, стал нормальным винтом. Ширнул его на рассвете. Таска уже почти прошла. Надо догнаться и идти по теркам.

Вечер.

      Откопал пять терок. Средней паршивости. Сразу заполнил и взял три пузыря.

      Пока шоркался по драгам, познакомился с девицей, Ниной Хуеглоттт. Смазлива, молода, грязна, но кичится своей честностью. Посмотрим. Все что надо для варки, я заныкал.

      ДЕНЬ СЕДЬМОЙ.

Утро.

      Ебался всю ночь! И хуй встал, и ебля по кайфу.

      Пока Нинка Хуеглоттт отмокала в ванне, сварил. Живого веняка на ней не нашлось, все в дырках и старых дорогах, пришлось шмыгать в подмышку, там еще чего-то оставалось.

      Хуй сосет она классно. Правда, с утра свалила, но обещала звонить.

      Голова с недосыпу гудит. Хорошо, что все пока есть. Пожрать – и на боковую.

Вечер.

      Днем завалился Блим Кололей. Просил красного. Я не дал, сказал, чтобы приносил банку. Он принес две и вместе с ними ораву в пять рыл малолеток.

      Малолеток я поставил отбивать, сам сварил, ширнулся. Получился почти без прихода, но тянет классно.

      Малолетки не въехали, пришлось объяснять, что это действие чистого первитина, без примесей всякой хуйни, которая и дает ломовой приход.

      Свалили они заполночь.

      Винта – море. Делать не хуя. Завтра отдохну.

      ДЕНЬ ВОСЬМОЙ.

Утро.

      Не спал. Смотрел из окна в небо на звезды и спутники. В кустах прятались ебущиеся акробаты на шестах.

      Башка трещит, винта просит. Пол квартиры идет волнами. Я тоже.

Вечер.

      Завалилась Ира Недоеббб, хотела ширнуться. Выгнал пинками.

      Спрятавшись за шторой, слежу за ментами. Они, кажись, чего-то подозревают, но я врубаюсь, что это глюк и стремопатия.

      За день прошмыгал пять кубов. Осталось три. Надо в город.

      ДЕНЬ ДЕВЯТЫЙ.

Утро.

      Поспал час или два. И то под утро. Винта не осталось совсем. Терки еще есть. Жрать не охота. Иду доставать.

Вечер.

      Вырулил две банки. Терок не осталось. Компоненты на исходе. Сварил. Ширнулся с трудом. Ширяльный веняк затромбился. Нашел оборотку. Была целкой, стала с фуфляком.

      Пора отдохнуть.

      ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ.

Утро.

      В ночи на кумаре приперлась отпизженная Нинка Хуеглоттт. Мылась, ширнул, выебала.

      После ебли глядел в потолок. Горы, моря, деревья, как из окна поезда. Стены корчили рожи.

      Пора в ремиссию. Или просто