Вторая попытка Колчака. Вячеслав Коротин

с койки и направился к умывальнику. Привести себя в порядок и посмотреть в зеркало. В первую очередь в зеркало…

      Стянул через голову рубаху и увидел, что никаких шрамов на груди нет. А болит ведь именно в тех местах, куда ударили пули… Лицо значительно моложе, чем тогда… Неужели всё-таки сон? Или…

      «Если бы я мог пройти этот путь сначала, Господи!» – сказанное во дворе иркутской тюрьмы…

      Тоже бред, Колчак хоть и был верующим, но не до такой же степени. Хотя… Россия никогда и не подвергалась таким ужасным испытаниям, которые словно зазубренный гвоздь засели в его памяти. На палубу немедленно!

      – Вестовой!

      – Что угодно вашему высокоблагородию? – немедленно заскочил в каюту матрос.

      – Что с моим мундиром?

      – Не могу знать, ваше высокоблагородие. Отнесли в машинное сушить, думаю, что через полчаса будет готов и отглажен.

      – Дьявольщина! – чертыхнулся каперанг. – Тогда принеси, братец, коньяку. Стакан. И лимончика. И икры. Чёрной.

      – Так прощения просим, ваше высокоблагородие, – только лимон могу подать. Нет икры на борту. А через час ужин будет. Извиняйте на том! – вестовой постарался не выслушивать комментарии своей речи и поспешил смыться за дверь.

* * *

      Стук в дверь.

      – Войдите!

      – Так что, ваше высокоблагородие, – нарисовался всё тот же фельдшер, но уже с подносом, – всё как вы приказывали: коньячок, чай, лимон. На здоровье!

      – Спасибо, братец! Как тебя?

      – Фельдшер Фёдор Зиновьев.

      – Спасибо тебе, Фёдор. Оставь меня пока.

      – Есть!

      Не успело как следует прогреть пищевод и прочие внутренние органы полустаканом коньяка, как уже принесли форму. Сухую, отглаженную и даже с орденами.

      Колчак немедленно скользнул ногами в брюки, натянул тужурку и вышел на палубу. Всё знакомо, всё как и было: тепло от труб, матросы, вытягивающиеся во фрунт, минные аппараты, на правой раковине эсминец с двумя белыми марками в верхней части труб – «Охотник». Тот самый «Охотник», что погиб на немецкой мине осенью семнадцатого года… Дальше идут явно «Сибирский стрелок» и «Генерал Кондратенко» – Особый полудивизион.

      – Добрый день, Александр Васильевич! – поприветствовал каперанга командир эсминца, когда тот достаточно бодро поднялся на мостик – Как чувствуете себя?

      – Здравствуйте! – пожал руку Руднева Колчак. – Физически вполне сносно. Но, вероятно, головой ударился прилично – некоторая амнезия присутствует. Слышал о подобном, но не представлял, что такое может произойти со мной. Где находимся? Куда следуем?

      – Идём в Ревель. Только что прошли траверз Одесхольма. Скоро будем в порту.

      – Как думаете, Владимир Иванович, война скоро?

      – А почему война? – удивился командир эсминца. – Вроде ничего не предвещает. Да и не готовы мы пока…

      – Ну, знаете… А к какой войне Россия была готовой? Кто нас спрашивать будет?

      – Знаете, Александр Васильевич, я военный, а не политик, но кому сейчас нужна война? Экономика у всех серьёзных стран Европы на подъёме…

      – Поживём