Огненные палаты. Кейт Мосс

не то аппетит перебьешь.

      – Не перебью! Я же сказал тебе, я мог бы съесть целого быка!

      Мину произнесла молитву, которую всегда читала перед едой их мать, и их горячее «Аминь!» разбудило отца, который присоединился к ним за столом. Ей очень хотелось рассказать ему про Мишеля и про злоключения мадам Нубель, но она решила, что сделает это позже, когда Алис с Эмериком лягут спать.

      – У нас сегодня был насыщенный день! – сказала она. – Шарль опять твердил про облака. Я играла с младшими Санчесами в ладушки, пока не отбила себе все ладони. И даже продала томик стихов Анны Бейнс![10]

      – Ну, должен признаться, ты меня удивила. Не думал, что удастся сбыть его с рук, но не купить не мог. Такая прекрасная бумага, такой изящный переплет для такой тонкой книги. Я приобрел его у одного голландского печатника, человека из знатной семьи, которого намного больше интересуют книги, нежели корабли. У него мастерская на Кальверстрат[11].

      – А в свою январскую поездку ты тоже заезжал в Амстердам? – спросила Мину.

      Этот вопрос был задан мимоходом, просто для того, чтобы поддержать веселую застольную беседу, но лицо ее отца мгновенно помрачнело.

      – Нет, не заезжал.

      Мину принялась лихорадочно придумывать, что бы такое сказать, чтобы вернуть их разговору былой легкий настрой, но отец уже вновь замкнулся в себе. Выругав себя за невольный промах, она даже обрадовалась, когда Эмерик с Алис затеяли играть в шашки, хотя игра неминуемо должна была закончиться ссорой.

      Под стук шашек по деревянной доске Мину убрала со стола и, усевшись перед огнем, погрузилась в свои мысли. Время от времени она бросала взгляд на отца. Что же так сильно его угнетало? Что лишило всегдашней жизнерадостности? Потом ей вспомнилось прикосновение незнакомца к ее щеке, и она против воли улыбнулась.

      – О чем ты думаешь? – спросила ее Алис, которая подошла приласкаться к сестре, хотя глаза у нее уже слипались.

      – Ни о чем.

      – Наверное, это твое «ни о чем» очень приятное, потому что у тебя счастливый вид.

      Мину рассмеялась.

      – Мы должны быть благодарны за очень многое. Но тебе давным-давно пора спать. И тебе тоже, Эмерик.

      – Почему я должен идти в кровать в то же самое время, что и Алис? Мне уже тринадцать! Она еще маленькая, а я…

      – Au lit[12], – строго велела Мину. – Пожелайте папе доброй ночи, вы оба.

      – Bonne nuit, папа, – послушно сказала Алис, немного покашливая.

      Бернар положил руку ей на макушку, потом похлопал сына по плечу.

      – Скоро все станет получше, – сказал он Мину. – Придет весна, и я снова стану самим собой.

      Подчиняясь безотчетному побуждению, она положила отцу на плечо ладонь, но он вздрогнул и отстранился.

      – Когда Эмерик с Алис улягутся, – сказала она, – я хотела бы поговорить с тобой, отец. По серьезному вопросу.

      Он вздохнул:

      – Я устал, Мину. Это не может подождать до утра?

      – С твоего позволения, я предпочла бы сегодня. Это важно.

      – Ну ладно, я буду тут. Погрею свои

10

Анна Бейнс (1493–1575) – монахиня, писательница и учительница из Антверпена (Фландрия).

11

Кальверстрат – торговая улица в Амстердаме.

12

В кровать (фр.).