Правозащитник. Артур Строгов

наши ресурсы. Сейчас все разрешится.

      Белосельский ворвался в дом с такой стремительностью, что чуть было не сшиб с ног бойфренда жены, который стоял посреди холла с бильярдным кием в руках и глупо ухмылялся. Алексей не удостоил его своим приветствием и только сказал:

      – Елена мне звонит в полночь, а ты играешь в бильярд? Не наигрался в клубах?

      – Не кипятись… Я-то здесь при чем? Это у Ирины неприятности.

      – Что случилось?

      – Она опять арестована за какие-то проделки. Разбила машину за десять миллионов и пыталась удрать. Твоя дочь не пострадала.

      – Я это знаю. А тебя, как видно, кроме развлечений ничего не беспокоит? Мне иногда кажется, что я допустил ошибку, согласившись на твое присутствие в этом доме.

      – Да, но взамен этого ты сам можешь приглашать самых красивых моделей Москвы…

      Белосельский схватил наглеца на шиворот.

      – Не вымещай на мне гнев из-за дочери. Это она разбила машину, а не я. И отпусти рубашку.

      – Не смей так со мной разговаривать!

      Белосельский отпустил наглеца.

      – Ладно, я пошутил.

      – Не смей делать мне постыдных намеков, иначе я обращу тебя в былое ничтожество. Станешь опять бродить по ночным улицам с грошами в кармане или подрабатывать в мужском стриптизе.

      В это время их спор прервала Елена. Никита поспешил улизнуть. Белосельский смотрел на свою жену и словно не узнавал ее. Перед ним все та же женщина, которую он знал, но красота ее поблекла; она остригла свои длинные золотистые волосы, в уголках рта и около глаз появились сеточки морщин; кроме того, сильный макияж придавал Елене вид перезрелой красавицы из «Мулен Руж». Однако Алексей видел и ее душу – тщеславную, эгоистичную и почти бесчувственную.

      – Давай спокойно поговорим. Никита прав: не стоит вымещать на нем досаду и гнев. Если бы ты занимался воспитанием своей дочери, то сейчас бы всего этого не произошло.

      – Ирина опять попала в переделку?

      – К сожалению, да. Но главное, что без единой царапины.

      – Это главное, конечно, но есть и другая сторона.

      – Какая же?

      – Ты меня опять просишь задействовать связи, а мне этого не хочется делать. Ирина станет ответственной только тогда, когда поймет, что такое закон.

      – Она ребенок. Ей всего шестнадцать лет.

      – Это уже совершеннолетие. Ты ведь не была столь же наивной в ее возрасте?

      – Так ты не поможешь?

      Белосельский задумался на секунду.

      – Ты заставляешь меня поступиться своими принципами. Хорошо, я позвоню кое-кому. Но это в последний раз. Я не желаю, чтобы ты меня дергала посреди ночи.

      – Конечно! – со жгучей иронией воскликнула Елена. – Как будто она не твоя дочь.

      – Разве не ты сама хотела, чтобы я не воспитывал ее?

      – Боже мой! – вскричала Елена, начиная раздражаться не на шутку. Она схватила хрустальную вазу со стола и кинула ее на пол. – Ты опять