Краткая история Франции. Джон Джулиус Норвич

Если же у них все-таки появляются незаконнорожденные дети, то от них избавляются, заживо зажаривая.

      В пятницу 13 октября 1307 г. в Париже арестовали Великого магистра ордена тамплиеров Жака де Моле и шестьдесят ведущих братьев. Чтобы добиться признания, их подвергли пыткам – сначала дворцовые чиновники, затем официальные инквизиторы. В течение последующих шести недель допросам подверглось не менее 138 рыцарей, из которых (что неудивительно) 123, включая самого Великого магистра, признали по меньшей мере часть выдвинутых против них обвинений. Филипп тем временем написал послания собратьям-монархам, побуждая их следовать его примеру. Эдуард II Английский, который, вероятно, чувствовал себя не слишком уверенно, поначалу намеревался поспорить со своим тестем, но, получив строгие наставления от папы Климента V (как всегда, готового содействовать французскому королю всем, чем может), больше не колебался. 9 января 1308 г. английского Великого магистра тоже взяли под стражу. Вскоре за ним последовали все его рыцари.

      Открытый судебный процесс над орденом тамплиеров начался в Париже 11 апреля 1310 г. На этом заседании было объявлено, что любой обвиняемый, который попытается отказаться от сделанного ранее признания, будет сожжен на костре. 12 мая пятьдесят четыре рыцаря пошли на костер, в следующие две недели эту участь выбрали еще девять человек. В целом это грязное дело тянулось четыре года, в течение которых папа Климент V и король Франциск I продолжали вести переговоры (верный признак сомнений, которые никак не рассеиваются) и обсуждать, как распорядиться огромным богатством ордена. Тем временем Великий магистр томился в тюрьме, дожидаясь приговора. Лишь 14 марта 1314 г. власти вывели его на эшафот, воздвигнутый перед собором Парижской Богоматери, чтобы он в последний раз повторил свое признание.

      Однако им пришлось горько пожалеть об этом решении. Едва ли можно сказать, что де Моле отличился достойным поведением за прошедшие семь лет. Он признался, отказался от признания и снова признался; он проявил малодушие и не выказал качеств, присущих вождю. Однако теперь он был стариком, которому за семьдесят, и готовился к встрече с Богом: ему больше нечего было терять. И поэтому, поддерживаемый своим товарищем Жоффруа де Шарни, Великий магистр заговорил громко и ясно: «Господь – свидетель, я и мой орден совершенно невиновны во всех делах, в которых нас обвиняют». Королевские маршалы немедленно свели его и де Шарни с эшафота, гонцы поспешили к Филиппу. Король больше не стал откладывать решение. В тот же день двух старых рыцарей доставили на маленький остров на Сене, где их ждали костры.

      Впоследствии поползли слухи, что перед смертью де Моле предсказал, что и папа Климент, и король Филипп предстанут перед Богом еще до конца года, а затем проклял королевскую династию до тринадцатого колена. Не осталось незамеченным, что папа умер уже через месяц, а король, которому было всего сорок шесть лет, получил смертельный удар на охоте в конце ноября[35]. А оба старых

35

Вторая часть проклятия тоже, кажется, возымела определенный эффект. Филипп и пять его предшественников правили в общем 177 лет, а его три сына, наследуя один другому, оставались на троне по шесть лет каждый и умерли в двадцать семь, двадцать восемь и тридцать три года соответственно, не оставив наследника мужского пола, несмотря на всех их шесть жен.