Рыцари Порога: Путь к Порогу. Братство Порога. Время твари. Роман Злотников

слушал. Ганелон меланхолично оглаживал бороду, а министры хранили на лицах непроницаемое выражение, потому что пока не могли понять: как его величество оценит это диковинное срамное действо.

      – Ишь ведь ты! – крякнул наконец Ганелон в своем глубоком кресле и, усмехнувшись в бороду, прищелкнул пальцами.

      Министры зашевелились на мраморных скамьях. Первый министр Гавэн, сухощавый и полностью лысый, первым негромко посмеялся и, будто уже не в силах сдерживать восторга, прихлопнул в ладоши.

      Западная трапезная была заперта – не ровен час, занесет сюда ее величество королеву Ариадну или кого из ее фрейлин, а то и малолетнюю принцессу Литию. Поэтому мажордому пришлось довольно долго молотить кулаками в резную дубовую древесину массивной двустворчатой двери, прежде чем его услышали. Он спешил сообщить его величеству о том, что архимаг Сферы Жизни старик Раншаль просит аудиенции короля.

      Ганелон поморщился. Вообще-то такого рода приемы полагалось проводить в тронном зале или в зале для совещаний, но… кто еще может нарушить дворцовый королевский этикет, кроме самого короля? Поэтому его величество жестом прогнал танцовщиц и музыкантов и кивнул мажордому:

      – Зови!

      Министры выпрямились на скамьях, умело придав физиономиям деловое выражение.

      Вошел Раншаль, высокий и сухой, как старая сосна. Длинный белый балахон с глубоким капюшоном не скрывал костлявого тела. Несмотря на возраст, двигался Раншаль порывисто. Прошелестев через всю трапезную, он склонился перед королем. А выпрямившись, скрипучим голосом сообщил:

      – Секретное дело.

      Ганелон едва сдержался, чтобы не скривиться: вечно эти маги строят из себя!.. Не выгонять же министров, с которыми он собирался продолжить волнующее развлечение, а потом и обсудить. Его величество сделал архимагу знак, долженствующий означать: приблизься и говори шепотом, раз уж дело такое секретное.

      Раншаль не выказал недовольства. Это, видимо, указывало на то, что дело и впрямь серьезное. Он почтительно наклонился к уху короля и зашуршал старческими сухими губами. Шуршал он довольно долго, а когда выпрямился, Ганелон погладил бороду и осведомился:

      – И что же, можно верить этому писарю?

      – Не писарю, позвольте сказать, ваше величество, – заметил Раншаль, – а старшему хранителю библиотеки.

      – Как его имя? – наморщился король.

      – Гархаллокс, ваше величество.

      – Никогда не слышал. Это такой жирный, с масляными пятнами на мантии и вечно потеет? Нет?.. Ну да ладно. Так он говорит, что я непременно погибну на завтрашней охоте?..

      Король запнулся, и по его широкому лицу пробежал целый спектр чувств: неудовольствие оттого, что проговорился, досада на себя за то, что он – повелитель могущественного королевства – вынужден осекаться в тот момент, когда ему возжелалось заговорить, раздражение против архимага, ибо тот стал причиной всех этих неудобств.

      Министры начали переглядываться между собой.

      – Никакого