Большой Кыш. Мила Блинова

же пачкуля, как ты. Да в придачу ещё и соня, если до сих пор валяется в постели.

      – Что-что? Кто это соня? – ревниво заступился за брата Хлюпа. За стеной кто-то завозился и всхлипнул. – Не смей дразнить моего Слюню! И вот что я тебе скажу, вредный незваный гость: ты вонючий…

      – Знаю-знаю, – перебил его Тука, – я вонючий, грязный носок. У тебя, Хлюпа, совсем не развито воображение, толком не можешь отвести душу. Ты за время спячки перезабыл все кышьи традиции. Забыл, что на Празднике Розового Кыша на Поле Брани любой из нас может без устали в течение получаса ласкать слух присутствующих утончёнными, выразительными, адресованными кому угодно рифмованными ругательствами? Ну например, рассердившись на брата, ты читаешь ему такие стихи:

      Отшлёпал Хлюпа Слюню скалкой.

      Отбился бедный Слюня палкой.

      В домишке сразу стало жарко,

      Трещит несчастная хибарка.

      Распухший нос, заплывший глаз!

      Разборка! Драка! Бой! Атас!

      Но Слюня, подустав пинаться,

      Вдруг пожалел родного братца,

      А Хлюпе стало жалко Слюни…

      И братья распустили нюни.

      Вот плачут, обнявшись, навзрыд –

      Всё! Бой закончен.

      И забыт.

      – Понимаешь, – продолжал рассуждать Тука, – когда к кому-то испытываешь плохие чувства, надо непременно выплеснуть их, но только в стихах – такова наша традиция. Тогда низменная злость проходит и приходит благопристойное раздумье: следует ли ссориться из-за ерунды? Давай попробуй отругай меня как следует, но только складно.

      Идея высказаться в адрес Туки очень понравилась Хлюпе. Он покрепче упёрся задними лапами в пол, втянул голову в плечи, сдвинул брови, открыл было рот… но поэтический слог к нему не пришёл.

      – Ну нет! Я так не могу! – смутился Хлюпа. – Я же тебя в этом году всего второй раз вижу. За что тебя ругать? У меня ещё к тебе не накопилось злости.

      – Во-о-от! – торжествующе заключил Тука. – Сначала нужно что-то узнать друг про друга, чайку вместе попить… У тебя чай есть?

      – Да. Из молодой крапивы. И ещё найдётся немного желудёвых пряников, – примирительно пробурчал Хлюпа. – Слюню звать будем?

      – А как же. Это ведь он подвывает за стенкой?

      Хлюпа кивнул:

      – Мы поссорились. Он мне проиграл в «шишки-камешки» и, стало быть, должен был идти мыть посуду. А он сказал, что не станет, потому что у него важное дело: он идёт качаться на качелях. Но это враньё! Его на качелях укачивает и тошнит. Значит, этот предатель просто-напросто собирался сбежать от грязной посуды!

      – Подходяще! – обрадовался Тука. – Определённо ты на Слюню очень сердит. Из тебя злость так и сочится! Прочитай Слюне ругательные стихи, обида пройдёт, и вы помиритесь. Благодаря такой замечательной традиции кыши надолго не ссорятся.

      – Ну, братуха, держись! – прошипел Хлюпа. И начал:

      Хотел бы Слюньку я поджарить,

      Крапивой хвост ему ошпарить,

      И чтобы завершить игру –

      С медведкой запереть в нору!

      Но