Маленькая семейная комедия. Марина Стекольникова

я тут пропадай одна! Сам дурак! – обида снова показала нос. – Ишь. Вещи побросал и смылся! Мяса он хочет, а я, значит, пробка и пустышка. Ну и фиг с ним. Пусть спит теперь, где хочет. Не буду звонить. Не буду беспокоиться, и вообще думать о нём не буду!». Покрутившись с бока на бок минут сорок, Татьяна всё-таки уснула, так и не решив, стоит ли уже волноваться и разыскивать мужа или можно ещё потерпеть.

      * * *

      На следующий день всё пошло вразрез с «правильными установками». Покинутая жена проснулась не в настроении. Вместо сбалансированного завтрака из тостов и нежирного сыра она сварила себе крепчайший кофе, бухнула в него три ложки сахара, намазала жирным слоем на толстый кусок белого хлеба сливочное масло и употребила вредную пищу, испытывая злорадное удовольствие. Откуда взялось злорадство, и на кого оно было направлено, Татьяна разбираться не стала. Перемещаясь по кухне, она старательно обходила «следы вчерашнего побоища». Насытившись, она ещё раз взглянула на упомянутые следы, но время поджимало, и начавшим попахивать остаткам ужина пришлось дожидаться вечера на полу.

      Рабочий день обошёлся без эксцессов. Пациенты, все, как один, оказались нормальными, с обычными жалобами. До обеда Люся периодически бросала заинтересованные взгляды на слегка припухшие веки доктора, но удовлетворить любопытство не рискнула. Татьяна не любила обсуждать личные дела с коллегами. Правда, в этот день её так и подмывало с кем-нибудь поделиться, но она держалась, а про себя вела бесконечный спор то ли с Максимом, то ли с собой. Впрочем, это не мешало ей выполнять профессиональные обязанности. Вслух она произносила:

      – Здравствуйте. На что жалуетесь?

      А мысленно восклицала: «Ушёл – скатертью дорога! Ну и пожалуйста!».

      – Температура?.. Так-так. Кашель. Откройте, пожалуйста, рот. Посмотрим. Так.

      «И очень хорошо! Не очень-то он мне и нужен!».

      – Поднимите рубашку. Дышите. Не дышите…

      «Я не умею готовить! Да ничего подобного! Ещё как умею. Не хуже его мамочки!».

      – Прилягте на кушетку. Здесь не больно? А здесь?

      «И зачем я наелась? Сама себе противна. А вот захотела и наелась! И никакой Максик здесь ни при чём!».

      И в том же духе – все восемь часов. Она так увлеклась, что к вечеру почувствовала раздвоение личности: врач и женщина разделились и зажили каждая своей жизнью. Ощущение было настолько сильным, что Татьяна решила наведаться к другу Арсению – как-никак психоневролог. Окончив приём, она оставила Люсю гадать, что же происходит с докторицей, и поспешила скрыться в соседнем кабинете.

      – У меня диссоциативное расстройство идентичности, – начала она, пропустив приветствие.

      – Что-что? – Арсений скептически взглянул на подругу.

      – Что слышал. Помоги. Сама не справлюсь.

      – Пойдём, лучше, выпьем, – предложил Арсений, но тут же осёкся под гневным взглядом коллеги. – Ну, хотя бы кофе.

      – Кофе потом. Сначала скажи, я, выражаясь