Исчезновения. Вадим Вольфович Долгий (Сухачевский)

лавки. Дверь нараспашку, все барахло антикварное исчезло, и в подвале пусто. Как вам нравится такая оперативность?

      Еремеева только и хватило проговорить озадаченно:

      – Да-а…

      – Ладно, – махнул рукой сыщик, – мне вас еще на ноги подымать надо. Отравление газом, поверьте, не шутка. Вам нужно жидкости пить побольше, чтобы вся эта гадость из организма поскорей ушла. Я сейчас… – С этими словами удалился из комнаты, и было слышно, как он за дверью открывает погреб.

      Лишь теперь Еремеев как следует пригляделся к обиталищу Небрата. Обстановка комнаты была самая что ни есть спартанская: кроме шаткого кресла, в котором он, Еремеев, сидел, и заправленной раскладушки – видимо, того единственного ложа, о коем сыщик упоминал – да развалюхи-шкафа, никакой другой мебели не было. Убогость жилища усугубляли серые стены, некрашеные дощатые полы, задернутые холщовые занавески и голая лампочка под потолком. Не за что было уцепиться взглядом, чтобы сделать вывод о каких-нибудь пристрастиях или привычках сыщика, кроме разве что его привычки к аскетической донельзя жизни.

      Еремеев с трудом встал, раздернул занавески, чтобы определить, в каком районе столицы он находится… и не увидел за окном Москвы. Поляна, пруд и лесок за ним – вот и все, что он смог узреть. Господи, куда завез его этот Небрат? Еще более, чем тогда, в подвальной зале на Щитораспределительной улице, во время разговора с вундеркиндом Борей, он почувствовал себя исчезнувшим из реальной жизни.

      Детектив вернулся через минуту с литровой банкой холодного кваса в руках.

      – Постарайтесь выпить все целиком, – сказал он, – должно полегчать.

      Еремеев последовал его совету. После того, как осушил банку, – при этом сыщик приговаривал: «Вот так, молодцом! До дна, до дна! Увидите, как сейчас полегчает», – головная боль в самом деле начала понемногу отступать. Правда, голова теперь стала слегка покруживаться, и это кружение мешало ему ухватить то, что давно уже процарапывалось у него в сознании смутным беспокойством.

      – Вы здесь живете? – спросил он.

      – Да, с некоторых пор, – ответил Небрат. – Пришлось, знаете ли, не так давно уйти из семьи, бывают такие ситуации. Вот сюда и переселился. Моя, так сказать, фазенда. Место называется Неваляево, совсем, кстати, недалеко от Москвы.

      – Неваляево?.. – проговорил Еремеев. – Что-то никогда не слыхал про такую станцию.

      – А станции такой и нет, – сказал детектив. – Железнодорожная ветка отсюда километрах в пяти, а ежели знать дорогу вон через тот лесок, то и вовсе получится километра три, никак не больше. Я уж к этому неудобству привык, даже приятно утречком пройтись до электрички. Зато воздух, согласитесь, воздух какой!

      – Да… – из вежливости согласился Еремеев, хотя как раз воздуха-то он и не ощущал. В комнате пахло пылью и затхлостью, а окно было наглухо закрыто да и вообще, кажется, не открывалось, поскольку не имело ни створок, ни форточки. Пейзаж с прудиком и лесом также не особенно радовал его: в Москве он чувствовал