Волчонок с пятном на боку. Семён Морозков

занимаетесь.

      – И тебе не хворать, Стёпа. Дак лимон нельзя. Изжога замучает. А картошки многовато было. Вчера испекли чуток в мундирах. Остальное таскать тяжело, а хранить особо негде. Мышки – они всё найдут. Деньги нужны, вот в полцены продаю. А ты никак в область собрался?

      Всё, что было сказано про лимон и картошку, Степан слушал вполуха. «Откуда она знает моё имя»? – единственное, о чём он думал в эту секунду.

      – Что, Стёпа, так удивился? Откуда знаю, как звать тебя?

      – Да… откуда знаете?

      – Ещё на той неделе ты проходил тут, а вот вчера в сумерках не сразу признала. А я думаю – ты али не ты. Я Зинаида Викторовна. Не узнал меня, конечно? А я тебя ещё мальцом помню. Твоя соседка я. Ты во втором подъезде в четвёртой квартире жил на первом этаже, а я в третьем подъезде в первой квартире, тоже на первом. У нас получалась стена общая. Ты всё мячиком в стенку мне лупасил. Так с твоими бабушкой да мамкой и познакомилась. – Зинаида Викторовна улыбнулась, – Но отца твоего не помню.

      – Бабзин, ты, что ли? – Степан от волнения присел на корточки.

      – Я, я, Стёпа. Уж точно не святой дух пока ещё. Ты меня всегда Бабзиной и называл. А твоя родная бабулька-то – Валентина Ивановна, царствие ей небесное, всё гордилась тобой. Что студент ты в Новосибирске, или где там, был… Ты, я знаю, в историю попал. Валентина сама не своя ходила. Да, было от чего. Мамка-то твоя уехала. Так схоронили Валентину мы. А квартиру твою, Степа, продали сволочи какие-то. Весь подъезд о том говорил потом. Ну прости, прости меня, что говорю лишнее… Вижу, неприятно тебе всё это слушать. Я ж потом на улице видела тебя. Бездомным был ты. Пьяным тоже видела. Да, прости меня, сынок, побоялась подходить. Не знала, не чаяла, что ты за человек стал… после тюрьмы-то. А потом пропал куда? Грешным делом думала, сгинул бедолага. Видишь, как оно теперь вышло. На улице жить мой черёд настал. Наказание мне, наверное. За чёрствость и равнодушие…

      – Да ладно. Чего уж там, Бабзин. Как же вышло так? Хотя погоди. Забирай свои овощи. Пойдём ко мне, поговорим.

      ***

      Бабзин сидела на кухне, у самой плиты и спиной к батарее, перебирала в руках уголки платка. Её каштановые с редкой сединой волосы были острижены коротко. Степан подумал: «Совсем по-мальчуковски». На плите засвистел чайник. Газ не выключила, отодвинула чайник в сторону.

      Степан стал наливать в чашки только что заваренный чай. Вытащил пачку пряников и высыпал их на тарелку.

      – Ну, Бабзин, рассказывай! – Степан поставил перед ней чашку, пододвинул тарелку с пряниками.

      – А что тут рассказывать, Стёп. Сам всё видишь, – прикрыв глаза, она осторожно отхлебнула кипяток. – Помнишь, квартиры-то наши через стенку на первом этаже располагались. Ты туда ходил? Видал, что там сейчас? Сначала был, как его, видеосалон. Потом какой-то магазин. А сейчас там знаешь что?

      – Вроде фирма какая то?

      – Ага, жулики, а не фирма. Нотариус там сидит. Может, даже тот самый, что квартиру мою помог продать. Гадёныш черножопый. Ну, в смысле – русский он. Но всё равно…

      – Это