Предпоследний свидетель. Михаил Владимирович Рогачев

парень, как и я, только геолог) родители в Калинковичах, сам он оттуда родом, едем вместе: я в экспедицию, откуда ушел в армию, он домой.

      Остановился у него. Родители Кости, особенно мама, рады, и я погрелся несколько дней в чужом домашнем уюте. На следующий, после приезда день, Костя заводит свой ИЖ-Юпитер, меня устраивает в люльку под меховую шубу – в тот год была холодная весна. И мы с ветерком через 16 километров подкатываем в пос. Сосновый, то есть на базу экспедиции, где я не был почти 6 лет.

      Как меня встретят, и вспомнят ли, да и есть ли кому вспомнить? Всего лишь на тот момент знал, что Ирма Франк-потом-Гуня (сокурсница по НГРТ, одна из наших девушек новосибирского десанта) вышла замуж за местного парня и осталась в экспедиции. А была она одно время в ПГЭ крутым женщиной-оператором. Толя Рыжик, Володя и Инна Климины должны в экспедиции работать, наверно продвинулись по карьере. Вопросы без ответов вертятся в голове.

      Припарковались, приосанились – заходим в фойе, справа две двери: профком и отдел кадров. В какую стучать? Стучу в профком, открываю, заходим, навстречу женский голос: Мишка! Ты ли это? Откуда?

      И я выпадаю в “осадок”.

      Тамара и Толя Ильченко – оба выпускники киевского техникума, заезда-устройства в ПГЭ примерно нашего, чуть пораньше, года: 1972 или 1971.

      Язык не поворачивается назвать ее сейчас “бой-баба”. Тогда, женщина – огонь, весьма привлекательная особа. Подвижная как ртуть. Во всех смыслах: яркая, и по внешности, и по искреннему поведению, человеческая величина; сразу “взяла быка за рога”.

      Отвлекусь. Позже, именно она нам "сдала" бесплатно свою квартиру в коттедже, когда они с Толей уехали в загранкомандировку в Северный Йемен. Толя – оператором, Тамара – там же в партии, вычислителем. На два года. И это позволило мне с семьей “вырваться” из малосемейной “общаги”, куда нас заселило новое руководство экспедиции.

      Продолжаю. Уяснив, что я вот-вот выпускаюсь из МГРИ, она нашла в архивных папках мое заявление 1973 года о постановке в очередь на квартиру – так что даже я удивился. Позвонила городским профсоюзникам.

      Говорит в трубку: вот парень, вот заявление – вот ушел в армию, после армии сразу поступил в институт. Там переспрашивают: нигде не работал в промежутке, точно? Ну, Вы знаете! – с “бобруйской”, такой характерной интонацией! Киваю, – нигде.

      Вопрос? Может ли он рассчитывать на сохранение очереди на квартиру или на восстановление? Попутно при телефонном разговоре в паузах рассказывает, что все они, тех годов очередники (почти восемь лет прошло), уже получили квартиры: кто в поселке, кто в городе.

      Какой “облом”, оказывается. Ныне профсоюзный организатор Тамара выясняет. Я должен был сразу после армии написать Заявление, что после окончания ВУЗа собираюсь вернуться в экспедицию, то есть “застолбиться” как-то. Таков порядок. Грустно. Но тут Тамара спрашивает еще раз, а приехал зачем?

      И я вторично выпадаю в “осадок”. Лепечу. Да, нужно Отношение от экспедиции.

      И тогда она сгребает меня в охапку и после предварительного звонка по