Предпоследний свидетель. Михаил Владимирович Рогачев

этом хорошо написал наш знаменитый Куприн А. И. в повести “Олеся”.

      Удалось побывать в одной деревне (практически хутор, окруженный болотами) Лельчицого района, где всю войну по местной легенде не “видели” немцев.

      И удалось побывать на укрепленной ДЗОТами линии старой русско-польской границы, которую проектировал мой земляк, наш национальный герой, генерал-лейтенант Карбышев Д.М. Толя Рыжик провел экскурсию по двухэтажным ДЗОТам.

      На выходные дни полевая партия выезжала вахтовыми машинами организовано в экспедицию: – молодой народ по традиции “шмурдюк” набирал. Я выступал в роли "гармониста": – всю дорогу пели песни под гитару. Почему – то запомнил всегда улыбающего Ореста, нашего старшего геофизика. Тот почти всегда вел вахтовую машину с народом в экспедицию.

      В экспедиционном поселке отдыхали 4 дня, так как схема работы была такова: 10-4-10-4. Не всегда совпадали выходные у разных партий, но, если совпадали, встречались с особой теплотой бывшие новосибирцы.

      Наш быт, конечно, не был устроен. Статус у экспедиции был: полевая. Наши девушки, продолжали жить в вагончике. Поселок, только начинал застраиваться.

      В мае месяце 1973 г на комиссии военком мне сказал – погуляй пока до осени.

      И я морально готовился к тому, что меня “забреют”.

      17 ноября 1973 г меня призвали в Красную армию. Перед армией, Толя Слизевич (позже узнал, МГРИшник) “вник” в мое положение, и я слетал к родителям для проводов (самолетом через полстраны), вернулся обратно и экспедиционные земляки проводили меня до военкомата.

      Толя Рыжик подарил на прощанье пряник с надписью: люби правду и старшину (я его долго потом хранил, чуть ли не год). Вышел из военкомата к своим на короткое время – подстриженный наголо. Как в эпилоге известной комедии, с такой растерянностью в глазах у наших девушек, которую я до этого никогда не видел и интонацией: уже обрили.

      Целый поездной состав из Гомеля привез новобранцев в Москву.

      А Полесскую геофизическую экспедицию я в армии вспоминал с теплотой, как экспедицию, выписавшую мне путевку в жизнь. Может быть потому, когда намного позже встал вопрос, куда распределяться после института, я долго не раздумывал.

      2

      Люди идут по свету

      Им, вроде, не много надо….

      Армейские два года жизни я не буду подробно описывать. Скажу только, что удалось прожить их достойно. Был сержантом и командиром отделения на первом году службы.

      Однажды «пошутил», в ответ на благодарность прямо перед строем выпалил формулу: служу трудовому народу. Так получил от ротного майора Охрименко (он прошел войну, в части был боевой офицер, и потому никого не боялся) нагоняй: живи, мол, по уставу, завоюешь честь и славу. Это маразм наступал в СССР в 70-80 гг, и в армии тоже.

      А для меня эта формула до сих пор лучшая, из всего того, что придумал наш народ в отношении своих защитников.

      Наш первый прапорщик Саша Питерский (фамилия такая) – месяц на службу не ходит, другой, третий. Придет,