Замурованные. Хроники Кремлевского централа. Иван Миронов

кроме двоих для конвоирования гражданина Миронова на Петровку.

      – Адвоката вызови, – голова болела и кружилась. Кровь, наполнявшую рот, приходилось сглатывать, и от этого речь давалась с трудом.

      – Набери его адвокату, пусть подъезжает, – приказал Краснов «курьеру», даже не взглянув на него.

      Однако парень, прирученный к определенной интонации шефа, тут же бросился к телефону.

      – Иван, – размеренно и вкрадчиво зажурчал Краснов, профессионально отрабатывая на доверии. – Я хочу, чтобы ты понял всю серьезность своего положения. Тебе вменяются очень суровые вещи, которые по совокупности тянут минимум лет на двадцать и то если тебя сочтут заслуживающим снисхождения. Как ни крути – «ван вэй тикет» или…

      – Или что? – пейзаж расплывался, а голос Краснова звонко бил по перепонкам.

      – Или расскажешь, как все было. Если забудешь чего, мы напомним. Посидишь недельку на Петровке, пока будем оформлять твои показания. Пойдешь по делу свидетелем.

      – Поцелуй меня в плечо, – я харкнул кровью на вишневый ламинат.

      – В смысле? – поперхнулся следак.

      – Ну, ты же тоже издалека начал.

      – Иван, зря хорохоришься. Этого никто не оценит. Заживо себя хоронишь. А ведь как все хорошо складывалось: карьера, наука, невеста, красивая, умная девушка. Забудь! Уже через год тюрьмы станешь инвалидом. И это даже без нашей помощи. Ну, а если нас разозлишь…

      – Вот, возьмите. – Краснова прервал мент с отекшим лицом, сальными руками, в загаженной черными подтеками некогда красной куртке, положив на стол кипу разрисованной каракулями бумаги, мятой и заляпанной.

      – Хорошо, спасибо. – Краснов брезгливо отодвинул подальше от себя ухоженными наманикюренными пальцами отчеты о моей поимке.

      «Венским вальсом» Штрауса зазвонил телефон Краснова. Взглянув на экран, подполковник торопливо даванул кнопку.

      – Слушаю, Дмитрий Палыч. Все отлично. Задержали, доставили, сейчас работаем. Хорошо, как сдадим на Петровку, сразу тебе наберу.

      Краснов отключился.

      – Иван, откровенно, шансов у тебя нет. Видишь, какие люди тобой интересуются. Дмитрий Павлович Довгий.

      – Кто это? – мотнул я головой.

      – Тебе лучше и не знать, – хмыкнул подполковник. – Если у такого человека нет сомнений в твоей причастности к столь тяжкому преступлению, считай, что тебя уже не существует.

      – Свое-то существо этот твой Палыч надолго намерил?

      – Мы – это система, которая позволяет стране жить и развиваться. И система эта и была, и будет.

      – Лучше расскажи, сколько тебе с твоим другом, как его, Долбием, занес Чубайс?

      – Иван, не усугубляй, – Краснов театрально провел рукой по волосам. – Хотя терять, по-моему, тебе уже нечего…

      Пофилософствовать подполковнику не дали, подъехал адвокат. Мне предъявили обвинение, мы в ответ заявили алиби и 51-ю статью Конституции. Что-то писали, о чем-то спорили. Адвокат ушел. Меня