Отмороженный. Фридрих Незнанский

его до самой машины. Во всяком случае, на его месте я на это не стал бы рассчитывать.

      Чекисты переглянулись. Похоже, им не пришло это в голову. Ночной прицел – вещь довольно громоздкая. Плюс винтовка, пусть даже разобранная. В чемодане, конечно, можно уместить. Но больно тяжел такой чемодан. Под его тяжестью можно изогнуться. А это всем будет заметно.

      Вот если носильщик понесет, то в гостинице такого класса он будет незаметен, даже под тяжестью нескольких чемоданов. На него не обратят внимания. Но вряд ли ему доверят нести такую поклажу. Он же вполне может запомнить господина, доверившего ему эту ношу. Значит, киллеру пришлось тащить самому. Значит, он был очень сильным человеком, если удалось не показать вида, как тяжело нести…

      Так или примерно так рассуждал я, спрашивая о ночном прицеле.

      – Пока что это все мои домыслы, – сказал я. – Но мне хотелось бы знать, сколько весит такая винтовка, предположительно Драгунова, с таким прицелом плюс глушитель?

      – Если наша конструкция, то довольно много, – сказал Черкасов. – Если западногерманская, – он до сих пор не мог привыкнуть, что нет уже двух Германий, – то намного меньше.

      – Остановимся на нашей, – сказал я. – Вы сами понесли бы этот чемодан или отдали носильщику? Учтите при этом, что вы – лощеный господин, не носивший ничего тяжелее «дипломата» с ценными бумагами. Такова ваша роль.

      Парни из ФСБ смотрели мне в рот. Обучали их, ясное дело, другому. И получше, чем нас. И на свою беду, они были отличниками боевой и политической подготовки. Поэтому искусство перевоплощения для них было недостижимо. И потому представить себя кем-то другим было выше их возможностей.

      – Благодарю, – сказал я, чуть поклонившись. – Если позволите, я хотел бы переговорить с портье гостиницы.

      И вышел из комнаты, чувствуя, как они смотрят вслед. Очень полезно произвести впечатление на этих ребят. В другой раз пригодится, когда снова столкнемся нос к носу.

      С портье, фамилия его была Бычков, мы вошли в кабину лифта. Всем другим было предложено воспользоваться другим лифтом. Или, на худой конец, лестницей.

      – Вы не заметили господина, хорошо одетого и потому мало чем отличающегося от прочих ваших гостей, несшего довольно тяжелый чемодан? – спросил я.

      – Не припомню, – пожал он плечами. – Такой бы бросился в глаза.

      – Вот именно, – сказал я.

      Судя по углу пулевого отверстия, выстрел мог быть произведен, начиная с пятого этажа. С него мы и начали.

      Дежурная по этому этажу шла впереди нас, открывая номера с окнами на «Белый дом». Почти все комнаты были пусты. Кто здесь живет, спрашивал я, давно ли въехал.

      Я понимал, что зря трачу время. Убийца вполне мог открыть отмычкой любой из номеров, точно зная, что хозяин будет отсутствовать. Скажем, спустился в ресторан. Или, скорее всего, проследит, как тот уедет к валютной проститутке. На ночь.

      Но кто в этом добровольно признается? Клиент – никогда. А вот путана – вполне. Особенно если хорошо попросить.

      Можно,