Отмороженный. Фридрих Незнанский

Тягунов, которому Сережа уже как родной стал, начал показывать ему свои семейные фотографии, которые достал из бумажника.

      Вот это его сын, только что закончил училище, лучший курсант. А это его молодая жена, только что поженились, на сочинском пляже, куда ездили отдыхать. Генерал жалуется:

      – Ведь все дороги открыты! Нет, не хочет служить при мне, ни в какую. Желает, как его дед, армейскую лямку тянуть. Романтику ему подавай. И невестка эта… Фотомодель. Капризная, своенравная и тоже строптивая, не приведи Бог.

      – А давай их ко мне! – говорит пьяненький «батя», обняв генерала за плечи. – Тут этой романтики, не говоря уж об экологии, – хоть жопой ешь! Как, Сережа, сделаем?

      И опять переглядываются гости. Всесильный он, что ли, этот Сережа?

      А он тем временем разглядывает невестку генерала на фото. В одном купальнике, стройная, улыбающаяся.

      Едва оторвался, так засмотрелся.

      – А… Да можно. Сделаем. В лучшем виде их примем…

      14

      Все рассыпалось на глазах. Когда мне принесли акты баллистических экспертиз, я готов был провалиться сквозь пол на глазах Славы Грязнова. Ничего похожего. То есть там и там винтовка Драгунова. И схожий почерк убийства. Но сами винтовки, из которых произведены выстрелы, – разные.

      Это что же – ждать, пока снова кого-то убьют подобным образом, чтобы выявить некую закономерность? Нужно впрягаться в трудоемкую работу. Оба потерпевших были знакомы с Сергеем Горюновым. Весьма интересная деталь, но туманная. Следует прояснить ее, выяснить: отчего такое совпадение?

      А тут еще прибежал Фрязин с последними новостями с перрона Курского вокзала. Оказывается, подозреваемый, то есть жилец Марии Авксентьевны, за день до убийства Салуцкого мирно беседовал с участковым милиционером и даже предъявил ему свои документы.

      Хоть стой, хоть падай… Во-первых, Александр Борисович, спросим себя, любимого, отчего мы с маниакальной последовательностью, переходящей в шизофреническое упорство, числим этого дяденьку в подозреваемых? Чем он перед нами провинился? Что у нас есть на него, кроме пресловутой, хотя и знаменитой, интуиции?

      Я старался не смотреть в глаза Славе. А он мне как мог сочувствовал.

      – Может, допросить Горюнова? – спросил Слава. – У него вид, как будто он следующий. И не знает, где спрятаться.

      – От него не спрячешься, – угрюмо сказал я. – В толпе, среди оравы телохранителей киллер его увидит и пристрелит с колокольни Ивана Великого. Неужели непонятно?

      Грязнов пытливо посмотрел на меня.

      – Означает ли сие, что всех предполагаемых потерпевших следует передать под опеку президента? – усмехнулся Грязнов.

      – Это означает лишь то, что следует по-быстрому переговорить с Костей Меркуловым, – пожал я плечами. – Подумать, в каком направлении вести следствие. Пусть болит голова у нашего руководства.

      – Так что мне делать? – спросил бедный Володя, не вовремя высунувшийся со своими новостями насчет участкового. – Продолжат