Мир-ловушка. Антон Орлов

по Ордену, – писал в своем знаменитом трактате „О нравственном равновесии“ Луиллий Винабиус. – Щадите их по мере возможности, ежели правда, коя не имеет принципиального значения, может поранить их души. И без того каждый афарий встречает на своем пути великое множество противоречий и страданий».

      Несмотря на поздний час, Магистр не спал. Сидел за столом в кабинете и перебирал бумаги.

      – Пока никого и ничего не нашли, – ответил он на невысказанный вопрос Титуса. – Каково твое впечатление об Эрмоаре? Твои взгляды насчет богатых… гм… не изменились?

      – Не изменились, наставник.

      – Даже самую малость не изменились?

      – Даже самую малость.

      – Ты упрямец, Титус… – вздохнул Магистр. – По крайней мере, ты оценил интеллигентность ее речи, изысканность ее манер?

      – Честно говоря, ее речь показалась мне излишне резкой… – Титус мучительно соображал, как бы сказать правду – или хотя бы полуправду, – не поранив при этом душу платонически влюбленного Магистра. – Иногда… С тех пор как вы познакомились с госпожой Эрмоарой, ее характер мог немного измениться… Ну, под влиянием работы, всяких там житейских трудностей…

      – Да чем она тебе не понравилась? – искренне удивился Магистр.

      – Она разговаривала со мной… требовательно, – промямлил Титус. – Категорично… С ваших слов я ждал чего-то другого.

      Не мог он огорошить самого близкого человека жестокой правдой! Лучше уж без подробностей.

      – Ну да, из-за всех этих проблем с выбором наследника Эрмоара переволновалась, – согласился Магистр. – Когда ты с ней в следующий раз встречаешься?

      – Через четыре дня.

      – Постарайся выполнить оба задания с честью. Завтра с утра ступай в университет.

      – Хорошо, наставник.

      – Я полагаю, ты судишь об Эрмоаре чересчур пристрастно из-за ее громадного состояния. Да, она очень богата, но душа у нее нежная, утонченная…

      Магистр говорил, отвернувшись к черной арке окна, а потому кривой усмешки Титуса не заметил.

      В трапезной Титус застал большую компанию афариев, измотанных после рейда по канализационным туннелям. Цведоний угощал всех «особым», его тоже угостил.

      «Хорошая штука… – блаженно подумал Титус, приходя в себя после порции огненного напитка. – Надо в другой раз попросить у Цведония… и захватить с собой… чтобы сразу принять, когда выйду от этой стервы Эрмоары!»

      – Последняя война между людьми и богами Панадара завершилась четыреста семнадцать лет назад заключением знаменитого Уфмонского договора. Все вы знаете содержание этого договора, вас спрашивали о нем на вступительных экзаменах. Господа вольные слушатели, может, и не знают… – Преподаватель рассмеялся и сделал паузу, но, так как никто не оценил юмора, продолжил: – Сейчас Панадар насчитывает тридцать шесть периметров Хатцелиуса с действующими чашами-ловушками. Самый большой – тот, что окружает наш Верхний Город. Без него мы бы тут не сидели, не читали и не слушали эту интересную лекцию. Боги не