Мир-ловушка. Антон Орлов

снадобьями, другая перебирала струны арфы, извлекая переливчатые хрустальные звуки. В золотых подставках дымились курительные палочки, их аромат накрывал балкон плотным незримым куполом.

      – Прогулялся, Арсений?

      – Прогулялся. Ты знаешь, что у тебя под носом творится?

      Выслушав рассказ, ректор не удивился. На его усталом обрюзгшем лице появилась благодушная улыбка.

      – Это же старые студенческие традиции, Арсений. Традиции! Что тебе тут не нравится?

      – Унижение человеческого достоинства.

      – Да брось ты, какое там унижение… Просто студенческие шутки. Через год-другой эти ребята сами будут так же шутить с первокурсниками. Это идет из поколения в поколение… Ты же сам когда-то был студентом?

      – Я был вольным слушателем. И с таким дерьмом я ни разу не сталкивался.

      – А-а, вольным… Это было всегда, ты просто раньше не видел. Ты же только на лекции сюда приходил, не знал, чем живут студенты.

      – Среди первокурсников часто случаются самоубийства?

      Венцлав нахмурился и недовольно заворочался в покачнувшемся кресле.

      – Каждый год мы теряем по пять-шесть человек, если тебя это интересует. Нервные срывы из-за возросшей учебной нагрузки. Не всякий способен усваивать большой поток информации без перенапряжения! Кроме того, ребята молодые, боятся, что их для жертвоприношения изберут… В общем, причины известны, от них никуда не денешься. А эти вековые традиции, они прививают студентам корпоративный дух, сплачивают их…

      – Венцлав, ты хоть сам понимаешь, какую чушь городишь? – глядя на него с сожалением, спросил Шертон.

      – Да ладно тебе… – буркнул ректор. – Не ругайся при рабынях. Лотея, сбегай-ка за идонийским вином! Давай, Арсений, выпьем, как два старых друга…

      Услыхав стук в дверь, Роми вздрогнула. Ее разоблачили и сейчас арестуют, этим и должно было кончиться… Новый стук, громкий, нетерпеливый. Неслышно ступая по циновкам, устилающим пол маленькой кельи, она подошла к двери:

      – Кто там?

      – Я это, я!

      Сибрела. Однокурсница и соседка. Роми отодвинула засов.

      – Почему сразу не открываешь?!

      – Извини, я задремала.

      Сгущались сумерки, лиловые, как глаза Нэрренират. В этом полумраке Роми видела свое лицо в зеркале, висевшем возле двери: откровенно испуганное лицо. Прищурившись, она постаралась придать ему более пристойное выражение.

      – Уроды… – прошептала Сибрела, усевшись на койку. – Все они уроды, так и наплевала бы им в морды! Этот мудяра Клазиний сказал, что, если ты и завтра не придешь, у тебя будут неприятности.

      – Я не приду.

      Успокоившись, Роми тоже села. Эта проблема, при всей своей паршивости, против первой проблемы – сущая мелочь. Главное, что ее до сих пор не разоблачили! Она еще придумает, как отделаться от Клазиния и его дружков. Уж если она сумела разобраться с первой проблемой… Правда, после этого к ней пристала репутация наркоманки, но для университета сие не редкость: здесь то и дело кого-нибудь ловили