Весь мир под крылом. Рассказы. Геннадий Иванович Дмитриев

бортмеханик, в первую очередь, между прочим. И отстань от пацана со своими дурацкими шуточками! – пробурчал я.

      – И не пацан он вовсе, а пилот! Ас! Гроза вредителей полей и тараканов! Расскажи, Ваня, как ты там на своем «кукурузнике» поля кропил, а? Э-э-э-х! – потянулся Сева, расправляя плечи, и запел:

      С одесского кичмана

      Сбежали два уркана.

      Приходите ко мне после полета, я вам такой репертуар выдам! Забацаю весь одесский блатняк!

      – Да слышали мы твой репертуар, балаболка! – ответил штурман. – Лучше бы чего-нибудь толковое разучил.

      – Толковое на эстраде поют, а то, что я исполняю, вы нигде не услышите, – ответил Сева.

      – Ладно, – сказал я, – пойду пройдусь, кофе выпью.

      Я вышел в кафе, все столики были заняты, и лишь у одного, где сидели мужчина и женщина и о чем-то спорили, оказалось свободное место. Я взял чашку кофе и булочку, и подошел к их столику.

      – Не возражаете, если присяду?

      – Садитесь, садитесь, тут не занято, – скороговоркой ответила женщина и тут же вернулась к своему спору с мужчиной.

      – Я говорила, я говорила, – выговаривала он мужчине, – надо было ехать поездом! А ты: «самолет, самолет». Ну и где, где твой самолет? Сколько мы уже здесь сидим, и сколько еще сидеть будем? Скажи, ты ведь самый умный!

      – Ну, Сонечка, ну кто мог знать? – оправдывался он. – Видишь, погода.

      – В Ленинграде всегда такая погода, ты знаешь, и все равно взял билет на самолет. Хоть бы раз меня послушал! Нет, всегда делаешь все по-своему. И что из этого получается? Чемоданы сдал в багаж, а я говорила – не надо сдавать! Сдашь, когда посадку объявят. И где, где теперь наши чемоданы? Мы улетим в Одессу, а чемоданы в Ростов? Да? Этого ты хочешь? Бывают такие случаи, сам мне рассказывал.

      – Ну, Сонечка, ну угомонись, – отвечал он, – ты же знаешь, авиация начинается там, где кончается порядок.

      Он взглянул на меня и осекся:

      – Ой, извините.

      – Ничего, ничего, – ответил я, дожевывая булочку, – я привык.

      – Товарищ летчик, – обратилась ко мне Соня, – с Левочкой в прошлом году был такой случай в Москве, это уму непостижимо! Расскажи, Лева, товарищу летчику, расскажи.

      – Да, Соня, ну неудобно, – ответил он.

      – Нет, ты все-таки расскажи, пусть товарищ летчик знает, какие у них в авиации порядки! Расскажи!

      – В прошлом году я из Москвы в Одессу летел, из Внуково, – начал Лева свой рассказ. – Погоды не было, рейс на три часа задержали, нас два раза в самолет сажали и высаживали, наконец, когда уже таки собрались лететь, и трап уже убрали, и моторы завели, сосед по креслу спрашивает меня: «И когда же мы теперь в Минводах будем?». А я ему: «Не знаю, когда Вы будете в Минводах, я лично в Одессу лечу». Он к стюардессе, билет показывает, и таки да, самолет на Минводы уже улетел!

      – Вот видите, видите, товарищ летчик, – возмущалась Сонечка, – какие у Вас в «Аэрофлоте» порядки, человек улетел в Одессу, а его чемодан в Минводы.

      Бортпроводница