Лебединая Дорога. Мария Семёнова

их около дюжины; все вооруженные и верхами, а под тем из них, кто более прочих походил на вождя, перебирал ногами крупный серый конь – прежний любимец Рунольва. И на плече у главаря висел белый щит…

      – Вот как, – усмехнулся Эрлинг, когда караулившие у ворот прибежали за ним в дом. – Опять из Торсхова, и опять с миром… А сказали хоть, чего хотят?

      Приезжие хотели видеть Эрлинга Виглафссона, и он велел впустить их во двор. Ворота раскрылись – и сын Ворона не сдержал удивления.

      – А ведь я тебя знаю, – сказал он предводителю. – Ты Дрётт Валландец, скотник Рунольва. Откуда ты здесь и кто тебя прислал? И почем вы все с оружием?

      Впрочем, было ясно – там, в Рунольвовом дворе, что-то произошло. Дрётт отозвался с достоинством, какое не всякий раб осмелился бы себе позволить, а раб из Торсхова и подавно:

      – Рунольв Раудссон и вправду называл нас трэлями, но только этому больше не бывать. Вы тут навряд ли слыхали про то, что мы вчера ещё перевешали всех, кого он оставил стеречь двор. А сюда к тебе приехали потому, что ты теперь, уж верно, готовишь корабль – жечь Торсхов!

      Вокруг быстро собирались люди, и приезжие ерзали в седлах, чувствуя себя неуютно.

      – Смелое и большое дело вы совершили, – сказал Эрлинг. – Однако стоит ли хвалить изменивших хозяину, который всех кормил!

      Эти слова заставили Дрётта Валландца слезть с лошади и подойди к Эрлингу вплотную. Было видно, как непривычно он чувствовал себя в шлеме и с мечом, болтавшимся у бедра, – этим рукам больше подходила лопата…

      – Тебя, Виглафссон, называют Приёмышем, – проговорил он негромко, глядя на Эрлинга одним глазом – второй у него был давным-давно выбит. – И думается мне, добрые норны стояли подле тебя, потому что тебя подобрал твой старик, а не Рунольв… Иначе ты бы теперь пас свиней и ел с ними из одного корыта, чтобы не протянуть ноги. А потом у твоей жены родился бы сын и ты бы сразу принялся гадать, на кого он будет больше похож – на тебя или на Рунольва! Если только твоего сына вовсе не вынесли бы в лес, чтобы не разводить лишние рты!

      Друзья одобрительно зашумели у него за спиной. Да что говорить! И без них весь фиорд знал о том, как Рунольв однажды зарубил раба только потому, что тот стоял удобно для удара.

      Тут из дома выглянул Этельстан. Прежние товарищи мигом разглядели его с сёдел. Такого необычного и незнакомого в крашеной одежде хирдманна, в красивых новых сапогах! Захочет ли подойти? Этельстан живо протолкался к ним и крепко обнял Валландца: как бы ни повернулось дело, у Дрётта здесь был по крайней мере один испытанный друг. Эрлинг смотрел на них молча. Думал, как поступить…

      – А тебе, – вновь обратился к нему Дрётт, – мы вот о чём порешили сказать. Бери Торсхов без боя и живи в нём, потому что твой двор сгорел. А нас всех назовёшь своими людьми. Но только мы теперь будем свободными бондами и поселимся кто где захочет, и наши дети унаследуют всё добро, какое мы наживём. Вот так; и если это тебе не по сердцу, мы будем сражаться, и живыми ты нас навряд ли возьмёшь!

      Это были отчаянные речи, и воины