Сны Великого Моря. Яна Белова

дождя. Дворники нещадно смели их. Но дождь усиливался, капли превратились в мелкие брызги, за которыми щеткам уже трудно было угнаться. Свет фонарей и встречных фар сделался пронзительно ярким.

      Дядя Саша переключил заглохшую радиочастоту, на «Европа плюс». Заплакал Стинг, как нельзя лучше соответствуя обстановке.

      – А ты не думала, что все действительно так и было, что ты действительно говорила с котом и ветром?

      Нет, даже тени шутки она не заметила.

      – Так не бывает…

      – И поэтому ты решила, что сошла с ума, все так по науке разложила…

      – Наверное, если бы я, как нормальная шизофреничка, поведала кому-то о своих… – она замялась, подбирая правильное слово – проблемах, скорее всего, выяснилось бы, что мне все кажется, и я не могла на самом деле все это слышать. Ну, я имею в виду слова кошек, ветра и чужие мысли…

      – То есть ты себе не доверяешь?

      Наверное, если рядом был не инженер конструктор, а, к примеру, заведующий кафедры психиатрии мед ВУЗа, где Марина имела счастье учиться, то вопросы определенно имели скрытый подтекст. Только при таких условиях этот разговор ни за что не состоялся бы.

      – Да, не доверяю.

      – А как же там всякие прорицатели, колдуны, гадалки? Не допускаешь, что на миллион мошенников приходится хотя бы один настоящий?

      Марина задумалась, ей и в голову ничего подобного не приходило. Впрочем, это не правда, просто она гнала от себя подобные мысли. Отрицание болезни – тоже симптом. Она боялась думать так.

      – Мне кажется, объяснений одному факту может быть минимум два, – продолжал рассуждать Александр Иванович.

      – Тогда почему все прошло? – тихо спросила Марина.

      – Не знаю, – для убедительности он даже руками развел, оставив руль без контроля, – может тебе кажется, что прошло, ты не хочешь слышать и не слышишь. Или, правда, ум за разум заскочил, а теперь на место встал.

      Машина въехала в город, осталось совсем чуть-чуть.

      – Не записывай себя в чокнутые, подожди…

      – Не говори никому. Даже папе, особенно папе…

      – Не скажу, если ты пообещаешь мне кое-что.

      Марина смахнула слезы с ресниц, обернулась.

      – Если покажется, что с катушек слетаешь, дай знать, прежде чем думать о психушке. Я тебя в больницу не потащу, а убедиться помогу. Тебе же легче будет, – он помолчал, но видя в глазах девушки застывший вопрос добавил. – У меня сестра в детстве тоже что-то видела – домовых каких-то или чертей. Не верили ей, только вот кошка наша те места, где ей нечисть мерещилась, стороной обходила и цветы вяли, а у бабки у моей в таком месте сердце отказало. В предбаннике, там нечисть чаще всего появлялась. Так ты обещаешь?

      – Конечно, – Марина вытянула из сумки бумажный платок, промокнула глаза, – Спасибо

      Спустя пятнадцать минут, Марина была дома. Вопросов вопреки ожиданиям, оказалось немного. Родители, откровенно довольные умиротворенным настроением дочери, ограничились