УБАНГА МБОНГО. Рассказы о детях, стихи. Нина Русанова

о говорил нам папа, указывая, как я тогда думала, на большую цветную фотографию.

      И потом, когда стол перекочевал из комнаты родителей в детскую и я уже знала, что это не просто фотография, а фотография картины, папа тоже любил повторять что-то вроде: «…А это ты у мамы на ручках…» или «Дети, ваша мама – мадонна».

      Надо ли говорить о том, что я выросла в этой непоколебимой уверенности и даже вере в то, что – да, это я у мамы на ручках.

      Всё логично: мама искупала меня и, завернув в полотенце, выносит из ванной. Как, собственно, всегда и бывало.

      Да и внешнее сходство имелось: мамины тонкие черты лица, мамины тёмные волосы, длинные – в молодости у мамы они были именно такими.

      Халат, правда, не мамин: красный и синий – вообще не её цвета, но вот художнику захотелось изобразить маму именно в такой гамме.

      А полотенце – большое коричневое – папино, тут всё правильно.

      По левую руку от мамы сидит моя тётя Галя, конечно же, – сходство и тут не вызывало сомнений.

      По правую… ну да, стоит какой-то дедушка. Чужой, не наш. Просто персонаж какой-то. Могут же быть на картине и другие персонажи? Вон там и ангелочки внизу пририсованы – для красоты.

      Про мыльные пузыри на заднем плане и про похожую на облака белую пену под ногами у мамы я вообще молчу.

      А пухлый младенец у неё на руках – это я и есть, один в один, поскольку лет до двух я вовсе не была худышкой, а была очень даже упитанной девочкой. И больше даже походила на мальчика. «Пока мы тебя в сад не отдали», – тут уже маму цитирую.

      Каким же страшным было моё разочарование, когда старшая сестра нанесла сокрушительный удар по этой моей наивной и светлой убеждённости, вероломно заявив, что на картине с мамой вовсе не я! Услышав это, я аж задохнулась: как это – «не я»?!

      – Это не ты а я, – пояснила она. – И всегда была я. Потому что я родилась раньше.

      И не поспоришь.

      И целый мой мир, один из них, самый первый, сорвался и рухнул, точно стеклянный шар с еловой ветки.

      Почему вдруг вспомнилось? А это я искала иллюстрацию к «Купанью» – задала параметры поиска: «мать с младенцем на руках живопись» – вот и выскочило. Именно это: «Сикстинская мадонна» Рафаэля – ни много ни мало.

      А именно это потому, что у моей мамы в тот, следующий после Крещенья день, день рождения.

      И на ручках у неё, конечно же, я – потому что у Ольки тёмные волосы, а у меня – светлые!

      А раз светлые – значит, я!

      Купанье

      Не Бог, не Пророчица – мама.

      Но истинно вам говорю:

      Небесную сладкую манну —

      Я манную кашку варю.

      А после, хоть он и упрямый,

      За это ведь тоже люблю,

      В голубенькой ванночке, в ванной —

      Купанье в воде Иордана —

      Я чадо своё окроплю.

      Зачем нам крутые морозы

      И горечь воды ледяной?

      У нас и без этого слёзы!

      – Но мы их осушим, родной,

      Махровым большим полотенцем.

      И вот уж не плачем, молчим.

      Сухое и чистое тельце

      В пижамку сейчас облачим…

      И пахнущий тёплым печеньем

      Доволен и сладок малыш.

      – А знаешь, сегодня Крещенье…

      Но ты уже, кажется, спишь:

      Сопишь своим крошечным носом

      И чмокаешь розовым ртом…

      И светят на коврике звёзды —

      То вышивка мелким крестом.

      И тоненький локон за ушком,

      И теплится светом ночник,

      На облачке белой подушки

      Покоится ангельский лик.

      И «бог», и «пророчица».

      Мама.

      Саша и волк. Страшная песня

      Саша бузит.

      Только что пришёл с прогулки.

      Ввалился и – свалился, плюхнулся на свой стульчик в прихожей.

      Сидит и не даёт себя раздевать-разувать. Никому.

      Буянит: кричит и яростно отбивается, так что старенький, мамин ещё, детский стульчик ходит под ним ходуном и, скрипя и скребясь о стену и о паркет, взывает к ним то возмущённо, то жалобно. Размахивая во все стороны ногами, обутыми в серые с чёрными колошами валенки, насколько хватает сил и ног (а только на это их сейчас и хватает), Саша лупит, колотит по полу. Получается здорово.

      «Слава богу, – думают взрослые, – что это для паркета совершенно безвредно». Но зато громко и гулко. А если совсем близко подойти, то ещё и больно.

      Метод устрашения действует безотказно. Никто уже – ни мама, ни папа,