В закрытом гарнизоне. Книга 1. Валерий Николаевич Ковалев

телам мочалки, возникает неизменный морской треп.

      Кто-то вспоминает баню в Палдиски, и все довольно скалятся.

      Она была городской, и туда водили экипажи.

      Один раз, по ошибке, Димка Улямаев попал в женскую моечную, и две молодые эстонки гнались за ним с вениками до нашей.

      Потом мы долго спорили для чего – отхлестать или утащить обратно?

      – Так, а про Желудка – то мы забыли, говорит Серега Корунский, задумчиво шевеля пальцами ног в парящей шайке.

      – Точно! – подпрягаются сразу несколько голосов. – Пора и ему помыться!

      Жора приказывает сменить Чепурных, и все радостно оживляются. Предстоящий спектакль повторяется каждую неделю и в разных вариациях.

      В этот раз Сашка появляется в моечной добровольно, подозрительно всех оглядывает и, сделав мученическую рожу, тянет со скамьи одну из шаек.

      Затем, он наполняет ее горячей водой из крана, разводит холодной и, гадливо морщась, тычет в емкость пальцем.

      – Как водичка, Санек, мокрая? – спрашивает его кто-то.

      – Да пошел ты, – шипит Желудок, после чего чуть плещет на скамью и плюхается на нее задом.

      Потом, зачерпнув ладонями, он чуть смачивает голову, затем лицо и, судя по всему, собирается завершать омовение.

      Но не тут-то было.

      По знаку Юркина трюмного сгребают несколько крепких рук, сытенькое тело шлепают животом вниз, и начинается процесс принудительного купания.

      Для начала орущего благим матом Сашку с ног до головы мылят, затем обильно окатывают из шаек и снова трут мочалками. Все это время он вырывается, сучит голенастыми ногами и, как говорят на гражданке, «выражается».

      – Невоспитанный какой мальчик, – благодушно гудит ближайший друг Желудка Свеженцев, низвергая на приятеля очередную посудину. – Ща ты у нас будешь чистый и красивый!

      После этого пациента отпускают, отплевываясь, тот принимает вертикальное положение, выдает последний сногсшибательный спич, и, дрожа розовыми ляжками, галопирует в сторону двери.

      – Красаве́ц! – умиляются окружающие и живо обмениваются впечатлениями.

      – Не иначе у него в роду был кто-то из ненцев, – многозначительно изрекает Димка Улямаев.

      – Это почему? – интересуются сразу несколько голосов.

      – Да они тоже мыться не любят. И делают это раз в году.

      – Иди ты! – пучит глаза Славка Гордеев.

      – Сам иди, – презрительно сплевывает Димка.

      – Вот пасет этот самый ненец всю зиму оленье стадо в тундре, а весной приезжает в стойбище. Садится, значит, у очага в чуме и наворачивает под спирт килограммов пять мяса.

      – Почти как наш Желудок, – смеются окружающие. – Давай, трави дальше.

      – А потом говорит жене, буду мыться, – не обращая внимания на реплику, продолжает Димка.

      – Та сразу же тащит ему несколько малиц, это у них шубы такие, ненец напяливает их на себя, выходит из чума и начинает вокруг него бегать.

      – Вокруг чума, в шубах?! Молодца́! – восхищаются слушатели. Ну-ну, и что дальше?

      И