В закрытом гарнизоне. Книга 1. Валерий Николаевич Ковалев

Мягков, и мне становится грустно.

      В отличие от него у меня все это в наличии, но есть еще и приказ – непременно быть в Сайде. А это не Москва или Питер. Там чудес не бывает.

      Впрочем, как и раньше, комедия затягивает, и мы на время забываемся.

      Потом смотрим «Белое солнце пустыни», с его неподражаемыми колоритом и диалогами героев, после чего я связываюсь с отделом, узнать обстановку.

      Все по прежнему, никаких указаний не поступало.

      – А еще баржа с елками и хлебом застряла в Полярном, – сообщает Толя. – Судоходство закрыли до особого распоряжения. – У тебя как, елка есть?

      – Нету, – говорю я. – Откуда?

      – И у меня нету, – вздыхает Федченко. – Все так ждали эту баржу.

      Спустя полчаса в дверь кто-то звонит, и я открываю.

      На пороге расстроенная соседка.

      У нее муж в море и сорвало кран горячей воды на кухне. Нужна помощь.

      – Щас, – говорю я и направляюсь к кладовке.

      В течение следующего часа, перекрыв стояк, я вожусь с ее краном, устраняю поломку и проверяю – все в порядке.

      Затем мы поздравляем друг друга с Новым Годом, а сидящая на руках у соседки малыш, радостно визжит и пытается схватит меня за нос.

      – Хороший какой мальчик, – показываю я ему «козу».

      – Девочка, – улыбается соседка. – Анечка.

      Когда время приближается к двадцати трем, затянувшееся ожидание прерывает телефонная трель, и я поднимаю трубку.

      – Отбой, лейтенант – слышен издалека голос Толи. – «Ветер раз»[10] отменили.

      – Наконец-то, высылай машину.

      Ее не будет, – смеется Федченко. – Звонил адмирал, можешь праздновать.

      – Точно?

      – Точнее не бывает, с Новым тебя Годом!

      – И тебя! – радостно ору я. – С меня причитается!

      – Ты слышала? – оборачиваюсь я к жене и встречаюсь с ее лучистым взглядом.

      Чуть позже мы начинаем вооружать праздничный стол, и тут обнаруживается, что в доме нет хлеба.

      – Не беда, – напяливаю я на себя канадку, – щас смотаюсь.

      Спустя минуту, прихватив авоську, я лихо скатываюсь вниз, с натугой отжимаю заметенную снегом дверь и изумленно застываю на пороге.

      На дворе прекрасная лунная ночь, в небе сияют звездные россыпи, а под ними, в неподвижном воздухе, хаос мерцающих искрами сугробов.

      Со стороны Дома офицеров доносятся звуки оркестра, и во всех концах поселка слышен веселый скрип снега.

      Оставив позади широкий деревянный трап с поручнями и едва угадывающимися на нем ступенями, я направляюсь по уже проторенной кем-то тропинке к дежурному магазину и, войдя туда, спрашиваю у размалеванной продавщицы хлеба.

      – Нету, – следует ответ. – Должны привезти в 13-й.

      Тринадцатый это хлебный киоск, находится в самом центре поселка, сзади универмага, и я направляюсь в ту сторону.

      Миновав заснеженную площадь, с установленной в центре мигающей огоньками елью, где уже орудуют лопатами пару десятков моряков, я обращаю внимание на то, что от разных домов, в том же направлении, движутся еще какие-то тени.

      – Конкуренты, –

10