Я знаю, кто ты. Элис Фини

выплевывает мою карточку с электронным отвращением. Иногда мы притворяемся, что не понимаем того, что на самом деле нам понятно. Вместо этого я делаю то, что получается у меня лучше всего, – бегу. Бегу всю дорогу до дома, который никогда не был домом.

      Едва зайдя в дом, я достаю телефон и набираю номер, написанный на обороте моей карточки, как будто этот разговор можно вести только за закрытыми дверьми. Страх – не усталость – сжимает мне горло, дыхание то и дело прерывается, изменяя мой голос. Контрольные вопросы мучительны, но наконец-то женщина, сидящая в далеком колл-центре, задает вопрос, которого я ждала.

      – Доброе утро, миссис Синклер. Вы прошли проверку безопасности, чем я могу вам помочь?

      Наконец-то.

      Я слушаю, как чужая женщина рассказывает мне, что с моего банковского счета были сняты все деньги, а сам счет вчера был закрыт. Там было более десяти тысяч фунтов – на счету, который я нехотя согласилась сделать совместным, когда Бен заявил, что я ему не доверяю. Судя по всему, правильно делала. Как хорошо, что большую часть своих гонораров я спрятала на счетах, к которым у него нет доступа.

      Я смотрю на вещи Бена, все еще лежащие на журнальном столике, затем зажимаю телефон между щекой и плечом, чтобы освободить руки. Я чувствую, что залезать к нему в кошелек нехорошо – я не из тех жен, кто так поступает, – но все равно его поднимаю. Я заглядываю внутрь, как будто пропавшие десять тысяч могут быть спрятаны между его кожаными складками. Их там нет. Я нахожу только смятую пятерку, пару кредитных карт, о существовании которых не знала, и два аккуратно сложенных чека. Один из ресторана, где мы ужинали, когда я видела его в последний раз, а второй с заправочной станции. В этом нет ничего странного. Я иду к окну и приподнимаю край занавески, как раз столько, чтобы была видна машина Бена, припаркованная на обычном месте. Я опускаю занавеску и кладу кошелек обратно на стол – ровно так, как он лежал. Брак без тепла оставляет после себя чахлую любовь, хрупкую, которую легко сломать. Но если он собирался уйти от меня и забрать мои деньги, почему он не забрал и свои вещи? Все осталось здесь.

      Совершенно непонятно.

      – Миссис Синклер, я могу еще чем-нибудь вам помочь? – голос в трубке прерывает мои спутанные мысли.

      – Нет. А вообще да. Вы не могли бы мне сказать, в какое время муж закрыл наш счет?

      – Последнее снятие средств было произведено в нашем отделении в семнадцать двадцать три.

      Я пытаюсь вспомнить вчерашний день. Кажется, это было так давно. Я практически уверена, что вернулась со съемок самое позднее в пять. Я была здесь, когда он это делал.

      – Странно… – говорит она.

      – Что странно?

      Она медлит, прежде чем ответить:

      – Ваш муж не снимал деньги и не закрывал счет.

      Теперь я слушаю очень внимательно.

      – Тогда кто это сделал?

      Снова длинная пауза.

      – Ну, согласно нашим данным, миссис Синклер, это сделали вы.

      Три

      – Миссис Синклер? – говорят на другом конце провода.

      Мне