Русский Феникс. Между советским прошлым и евразийским будущим. Дарина Григорова

бы учебник для средних школ, при этом сохраняется хронологический, или линейный подход, в отличие от англо-саксонской модели.

      Споры ведутся главным образом о том, какое направление должно преобладать – государствен-ническое или культурологическое. Акад. Сергей Карпов защищает государственнический подход, понимая его как прагматический и зависимый от «вековых геополитических интересов России»: «Под геополитическими интересами России я подразумеваю не политику современного руководства, а основной вектор развития российской государственности, расширение территории на север, восток, запад и юг. Это были векторы развития, и надо понимать и объяснять, почему и в какие периоды они были именно такими. Поэтому нельзя уйти от того, чтобы мы четко и ясно говорили о социально-экономических процессах.»[116].

      Принесет ли, однако, эффект единый учебник в формирование исторической грамотности российской молодежи? Самуил Шурухт, бывший учитель истории, не без грусти констатирует, что «наши дети учатся не для того, чтобы получать знания, а для того, чтобы сдать ЕГЭ. По недавно утвержденному федеральному госстандарту (ФГОС) история – предмет для сдачи «по выбору».

      Самуил Шурухт прилагает и безжалостную статистику: «В 2013 году ЕГЭ сдавали 783 тысячи школьников, из них историю выбрала 141 тысяча -18 % от общего числа. […] А если добавить, что 12 % сдававших ЕГЭ по истории его с позором завалили, то становится не совсем понятно, каким образом учебно-методический комплекс повысит уровень исторического образования»[117].

Программируемый патриотизм

      «Каноническая» история является частью программирования патриотизма как новой идеологии постсоветской России и является симптомом самой важной проблемы для россиян после 1991 г. – национальной. В XX веке, да и не только (1812), Россия показала, что ни одно государство или группа государств не в состоянии завладеть ею извне, но сама она может быть разрушена изнутри, если пожелает этого – так произошло и в 1917 г., и в 1991 г, и в обоих случаях национальный фактор был особенно сильным.

      Идеология, однако, всегда умерщвляет патриотизм, независимо от своих аспектов – левых, правых центристских и пр. Неслучайно и современная идеология, воцарившаяся после окончания Холодной войны – глобализация, выступает против патриотизма и суверенитета национальной памяти, неолиберальный универсализм на рынке противопоставляется социальным функциям государственности.

      Высокая культура престижна и может быть доступной для всех только благодаря государству, рынок ориентируется на массовый вкус, который далек от классики во всех отношениях. Государство поощряет теоретическую и фундаментальную науку (стратегия будущего), которая проигрывает на рынке, ориентированном на прикладную науку (тактика сегодняшнего дня).

      На фоне этой новой битвы XXI века – битвы между рынком и государством, заменившей битву за разделение властей и демократии (с 1789-го до 1991-го), Россия

116

Карпов, С. П. «Без всякого самоуничтожения». Концепция нового школьного учебника практически готова…, там же.

117

Шурухт, С. Единый учебник истории как исторический момент. // Санкт-Петербургские Ведомости, № 171 от 06.09.2013. http://www.spbvedomosti.ru/article.htm?id=l 0301849 @SV_ Articles (20.12.13).