Русский Феникс. Между советским прошлым и евразийским будущим. Дарина Григорова

историков» (2009–2011), чем подтверждает правило консерватизма провинции в отношении центра, и ставит начало исторической цензуре вопреки Закону о реабилитации жертв политических репрессий (1991 г.)

      Точка зрения либеральной постсоветской общественности также вносит свой вклад в историческую цензуру – на сей раз, как общественное, а не административное давление, в результате которого был запрещен учебник «Истории России 1917–2004» (изд. 2005,2008,2010) профессоров МГУ им. М. В. Ломоносова А. С. Барсенкова и А. И. Вдовина, обвиненных либеральными общественниками в «ксенофобии», «экстремизме» и разжигании национальной розни. Экспертная комиссия Учебного совета Исторического факультета МГУ обнаружила фактологические неточности, спорные трактовки и недостоверные источники в учебном пособии[92] и запретила его использование.

      Точка зрения неосталинистской общественности на историческую память проявилась в руководстве по истории для средних школ А. В. Филиппова, определившего Сталина «эффективным менеджером»[93]. Писатель и публицист Александр Проханов, редактор «левой» газеты «Завтра» классифицирует российский народ как «народ-сталинист»[94]. 5 марта 2013 г. в связи с 60-летием со дня смерти Сталина в очередной раз среди российской общественности разгорелись дискуссии «за» и «против» сталинизма.

      Другая сторона ресталинизации части российского общества в настоящее время, однако, является формой протеста против неолиберальной политики в России, разочарование в который лучше всего описано Даниилом Граниным: «Значительная часть – это протест против нынешнего беспорядка, против нынешнего криминала, нынешней коррупции, взяточничества, и прочего бардака, в котором мы живем. […] Как ни странно, у нас была какая-то красивая идея жизни; другое дело, что она обанкротилась, что ее извратили, но что-то было, что-то было во имя чего можно было страдать… А что сегодня? Сегодня мы стали в хвост капиталистическим странам… мы сейчас какая-то нищая, полудикая капиталистическая страна… это плоды безыдейной жизни…»[95].

      Какая из четырех точек зрения об исторической памяти возьмет верх в постсоветской России, нам предстоит увидеть, но устремление взгляда в прошлое – это симптом неутихающего идейного кризиса в современном российском обществе, все еще пребывающем в поиске объединяющей идеи, которая направит его взгляд в будущее.

Единый учебник истории России: патриотическое образование или краткий курс истории ВКП(б)?

      «Должна быть какая-то каноническая версия нашей истории. […] Если мы будем изучать на Востоке историю одну историю, на Урале вторую, в европейской части третью, это будет разрушать единое пространство нашей многонациональной нации»[96] (Владимир Путин, Ростов-на-Дону 29 марта 2013 г.)

      Вряд ли президент России имел в виду создание нового канона, этого не удалось достичь и в советское время, несмотря на все приложенные усилия (в своих последующих высказываниях по

92

Экспертная комиссия: Учебник Вдовина-Барсенкова может быть использован в обучении только после исправления недостатков. // Православие и мир. 23.11.2010. http://www.pravmir.ru/ ekspertnaya-komissiya-uchebnik/ (27.11.2010).

93

Филиппов А. В. Новейшая история России, 1945–2006 гг.: кн. для учителя. М.: Просвещение, 2007. С. 38, 41, 88, 90. http://www. alleng.ru/d/hist/hist 124.htm (21.09.09).

94

Проханов, А. Интервью Владимиру Познеру, Первый канал, Познер, 4 март 2013 г. http://www.ltv.ru/videoarchive/59129&p=371 (05.03.2013).

95

Гранин, Д. А. Прощай, сталинизм! Открытая студия от 5 март 2011 г. Пятый канал, http://www.5-tv.ru/video/506208/ (05.03.2011).

96

Путин поддержал идею единого «канона» преподавания истории Росси. – РИА Новости http://ria.ru/society/20130329/929918860. html (30.03.2013).