Ловцы душ. Александр Мазин

я уже знаю, – усмехнулся Корт. За спрос денег не берут, подумал он и поинтересовался у Якуба: – Раз такое дело, не подскажешь, где он на ночлег встал?

      – Да у меня же. На втором этаже, слева от лестницы.

      Охотник устроился в темном углу коридора, сложил руки на груди и принялся ждать. Ждать он умел, однако умение его не понадобилось. Первые же шаги, что донеслись с лестницы, принадлежали именно тому, кого он караулил. Житомир важно, не торопясь, поднимался по ступенькам. Если он и заметил Корта, то виду не подал. Лицо у него было широкое, глаза прищуренные, русая борода коротко стриженная, лоб с залысинами. Телом, как и положено купцу, Житомир был широк, но больше в талии, зато саженные плечи и мозоли на ладонях говорили о том, что купец сам не чурался сидеть на гребной скамье, а внушительные щёки и крепкие зубы свидетельствовали о хорошем здоровье.

      – Богатства в дом тебе, благодетель, – тихо сказал охотник.

      – Что? – резко обернулся купец. – А, это ты, охотник. И тебе здравия. Уже вернулся, значит.

      – Вернулся, но хочу знать, зачем ты мне помогал?

      – Ясное дело, иначе зачем бы ты здесь ошивался. Ну что, может, внутрь зайдём – не здесь же дела важные обсуждать?

      Корт согласился, купец занимал просторную и светлую комнату наверху. Когда они вошли, он не чинись и без опаски спрятал дорогой кафтан и одежду в один из сундуков, стоявших по углам комнаты. Остался в одной атласной рубахе и портах, и даже эта простая одежда купца была раз в десять дороже всего того, что носил на себе Корт.

      – Здравствуй, Корт, меня ты не знаешь.

      – Знаю, тебя зовут Житомир, и ты купец. Говорят, очень удачливый.

      – А, это Якуб, должно быть, разболтал, тем лучше. Что пить будешь – вино, мёд, пиво? Посадник, небось, ничем не угостил?

      – Угадал, – хмуро ответил охотник. – Наливай мёд, если есть.

      Купец предложил ему стул, а сам сел на один из сундуков.

      – Тогда будь здрав, – деревянные кружки стукнулись. – Я так разумею, ты спешишь покинуть город, иначе посадник тебе спуску не даст, но сам понимаешь, если я хочу взять тебя на работу, я должен о тебе узнать побольше.

      – Ты со мной хочешь ряд заключить?

      – Угадал, иначе зачем бы я стал тебе помогать?

      – Вот те здрасьте, караулили зайца, поймали вепря. А если я откажусь?

      – Откажешься – твоё право, я тебя не неволю, но думаю, ты согласишься. Ты ведь изгой, я угадал?

      – Что, так заметно?

      – Для понимающего человека заметно. Безродные, как бы ни старались, иначе себя ведут. Не как все. Вернее, слишком стараются быть как все. Что же сталось, что тебя из рода выгнали, Корт?

      – Никто меня не выгонял, был у меня свой род, теперь нет.

      – Что ж, бывает, – сочувственно сказал Житомир, – мести ищешь?

      – Кое-кому я уже отомстил, но всем мстить замаешься.

      – Тогда чего ты от жизни хочешь?

      – Как и все, серебра побольше.

      – Серебро – это только средство, как и меч, никто же не хочет добыть себе меч только для того, чтобы с ним на поясе ходить.