Изнанка. Евгения Сергеевна Сергиенко

скрестив руки на груди, говорит Шнырь.

      Брови Бориса поднимаются вверх.

      – Украсть?! Хлеб?! – удивленно восклицает он, и тонкие губы изгибаются в улыбке. – Красавица, так ты голодна? Угощайся!

      Я нервно сглатываю.

      Отказываться нет ни смысла, ни сил. От взгляда на стол, заставленный едой, у меня разбегаются глаза. Прекрасный запах дурманит разум. Беру первое, до чего дотягиваюсь – толстый кусок ветчины из тарелки с нарезкой.

      – Налить вина? – улыбаясь, спрашивает Борис.

      Я качаю головой.

      Зубы вонзаются в сочное мясо с такой силой, словно я не ела полжизни. Желудок начинает урчать так, что, похоже, это слышат все. Соленый вкус растворяется на языке, и я беру ещё один кусок ветчины, не в силах думать ни о чём, кроме еды. Затем пласт сыра, затем фаршированное яйцо, несколько маленьких бутербродов… И только потом нахожу в себе силы остановиться.

      Борис, не отводя глаз, наблюдает за мной.

      – У тебя непростая жизнь, да? – спрашивает он, когда я проглатываю бутерброд.

      – Мне очень нужна работа, – отвечаю, выпрямившись в кресле и немного придя в себя.

      – Непростая жизнь – непростая работа… – говорит он загадочно.

      – Я готова. Не боюсь трудностей.

      – А сколько тебе лет? – спрашивает он, продолжая улыбаться.

      – Двадцать пять.

      – Ну да… Возраст подходящий. Пора начинать зарабатывать.

      Я не отвожу взгляд от Бориса, давая понять, что рассмотрю все предложения, которые он может сделать.

      – У меня есть работа, которая подойдет не каждому человеку, – вкрадчиво говорит он, снова откинувшись в кресле. – Вот взять тебя, Инга. Ведь твоя жизнь не всегда была такой безнадёжной. Кто-то, должно быть, сильно постарался, чтобы её испортить… – на несколько секунд Борис замолкает, постукивая пальцами по столу и давая возможность воспоминаниям уколоть моё сердце, затем продолжает: – Есть люди не очень хорошие, и есть очень плохие люди. Первые – просто не умеют договариваться, а вторые – мешают другим вести дела и портят чужие жизни.

      По моей спине пробегает холод.

      – Такие люди лишние, от них нет никакой пользы, – глядя мне в глаза, Борис понимает, что я начинаю улавливать смысл и, одобрительно кивает. – Мне нужен человек – союзник, который будет помогать избавляться от лишних людей…

      Что?! Лишних людей?.. Избавляться?..

      Кажется, я забываю, как дышать.

      – Это работа, которая не отнимает много сил и может легко принести кучу денег. И если мы будем сотрудничать, твоя жизнь изменится, а проблемы исчезнут. Ты будешь есть только самую лучшую еду, одеваться в брендовые вещи, жить в домах, во дворах которых не бомжи, а охрана, камеры и бассейны…

      Поднявшись из кресла, Борис неторопливо подходит к одному из шкафов, выдвигает ящик и достаёт пачку купюр. Вернувшись за стол, он отодвигает стоящее в центре блюдо в сторону и начинает быстрыми движениями отсчитывать купюры, складывая их на стол. Одна, две, три, четыре, пять тысяч…

      Наблюдая за его движения, я пытаюсь сосчитать и не сбиться. Десять, пятнадцать,