Ночной всадник. Макс Брэнд

то подошла поближе, оказавшись в тени.

      – Доктора Хардина нет в городе, – объяснила она, – а мне нужен врач на ранчо немедленно. Мой отец серьезно болен.

      Рэндалл поскреб подбородок.

      – Я сейчас не занимаюсь практикой, – неохотно начал он. Но, заметив, что девушка пристально на него смотрит, словно оценивая, решил, что не произвел на нее впечатления и вряд ли имеет возможность поднять себе цену. – У меня почти нет инструментов… – засомневался Бирн.

      – Вам не понадобятся инструменты, – перебила мисс Камберленд. – Проблема моего отца в нервах и состоянии ума.

      Глаза доктора слабо блеснули.

      – Ах вот оно что! – пробормотал он. – Ума?

      – Да.

      Рэндалл медленно потер свои бескровные руки и отрывисто, быстро, совершенно бесстрастно произнес:

      – Расскажите мне о симптомах!

      – Может, мы поговорим по дороге на ранчо? Даже если мы поедем прямо сейчас, то вряд ли доберемся до места раньше наступления темноты.

      – Но я еще ничего не решил, – запротестовал доктор. – Такая стремительность…

      – Ой! – вспыхнула девушка.

      Рэндалл понял, что Кети готова уехать сию же минуту, но что-то ее удерживало.

      – Поблизости нет другого врача, а мой отец очень болен. Прошу вас поехать и только поставить диагноз, доктор!

      – Но поездка на ваше ранчо… – жалобно простонал Бирн. – Полагаю, вы имеете в виду поездку верхом?

      – Естественно.

      – Я не знаком с подобным средством передвижения, – совершенно серьезно сообщил он, – и не вступал в контакты с представителями семейства парнокопытных, исключая чисто экспериментальную стадию. У меня всего лишь поверхностные знания анатомии, но если бы я сел в седло, то решил бы, что послушание лошади является, вероятно, поэтическим заблуждением.

      Бирн задумчиво потер левое плечо и увидел, как дрожат уголки губ девушки. Он вгляделся повнимательнее и обнаружил, что Кети пытается сдержать улыбку. Лицо доктора просветлело.

      – Вы поедете на моей лошади, – сказала Кети. – Она очень добрая и имеет легкий шаг. Уверена, она не доставит вам хлопот.

      – А вы?

      – Я найду себе что-нибудь в городе. Не важно что.

      – Удивительно! – заявил доктор. – Вы выбираете лошадей наугад?

      – Но вы поедете? – настаивала девушка.

      – Ах да, поездка на ранчо! – застонал ученый. – Позвольте мне подумать. Существуют физические препятствия такому путешествию, причем многие из них вообще непреодолимы. В то же время моральный долг, заставляющий меня ехать на ранчо, по всей видимости, выходит на первый план. – Бирн вздохнул. – Разве не странно, мисс Камберленд, что человек, отделенный от низших животных наличием разума, так часто руководствуется в своих действиях этическими мотивами, отвергающими суждения здравого смысла? Данное наблюдение приводит нас к заключению, что страсть к доброте едва ли является принципом вторичным по отношению к стремлению к истине. Вы понимаете, что я строю гипотезу только экспериментально, со многими