Секретная династия. Тайны дворцовых переворотов. Натан Эйдельман

но действительными и решительными». Тут Корф намекнул царю, что хотел бы иметь для нового издания частную переписку членов Императорского дома и некоторые секретные бумаги. Николай отвечал: «Переписку нашу мудрено собрать, не знаю где»[40]. Между тем главные письма 1825–1826 годов находились, конечно, в Зимнем дворце, но царь, возможно, не желал их показывать, опасаясь открытия некоторых нежелательных подробностей (отношения с Константином, страх перед завтрашним днем и т. п.)[41]. Некоторые же новые секретные бумаги Корф получил после кончины Михаила Павловича (в том же 1849 году) и из других источников.

      Рассказывая о подготовке второго издания, Корф умалчивает о том щекотливом обстоятельстве, что именно в это время он был активнейшим деятелем в одном из худших николаевских цензурных учреждений – «Бутурлинском комитете» и, по словам ядовитого придворного острослова князя А. С. Меншикова, «из косвенного доносчика сделался явным».

      Запреты на всякие упоминания о прежних бунтовщиках еще более усилились, и Корф усердно наблюдал за их выполнением, при этом сохраняя исключительные права официального тайного историографа.

      Когда другой исследователь – Висковатов, писавший историю Измайловского полка, – хотел ввести в свой труд некоторые подробности (конечно же благонамеренные) о 14 декабря, Корф наложил вето: «Многое сказать в ней [книге] едва ли можно, а сказать только кое-что, выборочно, неудобно»[42].

      Цензурные холода замедляли в конце концов даже второе издание Корфова труда. Было собрано уже немало нового, но требовался очередной всплеск интереса высших особ к этим сюжетам.

      Только в конце зимы 1853 года наследник сказал автору о необходимости нового издания: очевидно, была потребность утвердить выгодную для Романовых версию в умах узкого, но влиятельного круга читателей.

      18 марта 1853 года Корф представил текст, но опять события мешают – Крымская война.

      Лишь в феврале 1854 года вышло второе секретное издание (Огарев позже смеялся над терминологией Корфа: «Как будто можно назвать изданием то, что не издано для публики! Что держится в секрете, не есть издание… Что это – неуважение к публике или непонимание слов?»[43]).

      Сочинение 1854 года имело 290 страниц (против 168 в 1848 году) и называлось «Четырнадцатое декабря 1825 года»[44].

      К концу «тридцатилетнего молчания» материалы о секретных событиях, как и прежде, накапливались втайне, в недрах противостоящих общественных партий. Ссыльные декабристы и носители передовых идей середины века не знали о труде Корфа; Корф не знал и вряд ли хотел знать о тайных попытках ссыльных и осужденных составить свою историю событий.

      Однако пройдет немного времени, и борьба вокруг «памяти кровавой» выйдет наружу и сделается важным элементом общественного подъема, начавшегося после смерти первого врага декабристов.

      Глава II. «Не время ли теперь?..»

      Ведь не посредством

40

ПБ. Ф. 380. № 1998. Л. 33.

41

4 Междуцарствие 1925 года и восстание декабристов в переписке и мемуарах царской семьи. М.; Л., 1926.

42

ПБ. Ф. 380. № 1998. Л. 41 об.

43

14 декабря 1825 и император Николай. Лондон, 1858. С. 205.

44

Подготовительные материалы и документы к книге см.: ПБ. Ф. 380. № 55–58, а также обзор Н. С. Егорова «Архив графа М. А. Корфа» (Дела и дни. Кн. 1. Пг., 1920. С. 432–436).