Секретная династия. Тайны дворцовых переворотов. Натан Эйдельман

апреля 1883 года. Рассмотрение пакетов, оставшихся в кабинете покойного государя. Записка Мандта о последних днях императора Николая. Покойный государь Александр II постоянно высказывал против Мандта подозрения, в особенности ввиду режима, которому, по его совету, следовал в последние два года император»[21].

      Из этих строк следует как будто, что Николай погублен не ядом, а плохим лечением Мандта. Однако врач мог ведь сначала «не так» лечить, а потом не помешать самоубийству, и важен факт недоверия наследника к лейб-медику его отца.

      Свою статью «Загадка смерти Николая I», опубликованную в 1923 году, Н. С. Штакельберг закончила вопросом, допустимо ли предположение о самоубийстве Николая I, и ответила: «Да, допустимо».

      Следует все же признать, что окончательного решения этого вопроса мы не имеем до сей поры. О таких фактах не оставляют документов, опасаются писать воспоминания. Однако исследователю, размышляющему над исторической загадкой, необходимо усиленно охлаж дать себя доводами против. Односторонний отбор фактов обманчиво ведет к результату, между тем как те же самые факты могут быть истолкованы иначе. Так, в истории кончины Николая I меры для сохранения тайны могли быть порождены обычным для самодержавия стремлением засекретить важное политическое событие, и многие подозрения современников и потомков – уже вторичный результат, прямо противоположный тому, к чему стремилась власть.

      Выше уже говорилось, что вопрос о том, какой смертью умер Николай I, имел прямое отношение к политической и идеологической битвам того времени. Не случайно он привлек внимание Герцена и Добролюбова. Кроме рассекречивания еще одной правительственной тайны, тщательно скрываемой от страны, кроме уяснения еще одного обстоятельства, относящегося к болезни, разложению, смятению, кризису верхов, в связи со слухами о таинственной смерти Николая вспоминали и о славно работавшем «законе исторического возмездия».

      То, что произошло 17–18 февраля 1855 года в Зимнем дворце, важно для нашего повествования в двух отношениях: во-первых, это «стереотип» российской политической тайны, сродни, например, 11 марта 1801 года, 28 июня 1762 года, и его разбор кажется уместным в начале рассказа о ряде подобных исторических «сокрытий» и «открытий». Во-вторых, смерть Николая была одним из событий, ускоривших общественный подъем, крестьянскую реформу, появление органов Вольной печати и т. п.

      «На другой или третий день после смерти Николая, – писал Герцен, – мне пришло в голову, что периодическое обозрение, может, будет иметь больше средств притяжения, нежели одна типографическая возможность»[22]. В ближайшие годы Вольная печать Герцена – Огарева стала «силой и властью», по признанию даже недоброжелательного к революционерам Б. Н. Чичерина. Через три года, когда уже было объявлено о подготовке крестьянской реформы и проснувшееся общество делало первые попытки серьезно заговорить, Вольная русская печать была представлена тремя изданиями: «Полярная звезда» (в 1855–1857 гг. вышло три тома, в начале 1858 г. на выходе

21

Дневник государственного секретаря А. А. Половцова. Т. 1. М., 1966. С. 81.

22

ПЗ. II. С. 253. Подробнее об этом см. в кн.: Тайные корреспонденты «Полярной звезды». М., 1966. С. 7–9, 14–15.