Широкая кость. Лора Докрилл

проходит девица в джинсовых шортах с разрезами на ягодицах и в маечке до пупа.

      – О-о-о, вот эта девчонка чувствует себя на своем месте! – Камилла кивает на нее. – Так держать, подруга! – кричит она.

      – Хорошо ей. – Я улыбаюсь. – Но речь сейчас обо мне.

      – Не дай бог отвлечься от твоей персоны хоть на тысячную долю секунды. Что ж, пардон. – Мы смеемся.

      – Так вот, хотя мне всего шестнадцать, но я уже знаю, что есть вещи, которые не смогу делать никогда в жизни.

      – Ты уже их делаешь – начинаешь предложение с «так вот», а я должна понимать, что ты имеешь в виду.

      – Ну, типа, я никогда не буду лучшей в мире балериной, не буду лучшей скрипачкой…

      – Неправда.

      – Правда, потому что некоторые начинают этому учиться чуть ли не с двух лет. Ты же видела всякие передачи про вундеркиндов. А мне уже поздно. Мне нужно хоть куда-то двинуться. Я же ничего не умею.

      – Ну а что бы ты хотела делать? В чем бы ты хотела стать лучшей, Биби?

      – Мне нужно время, чтобы решить.

      – Ну и решай себе.

      – Мне нужно понять, что я умею… делать хорошо.

      – Что же ты умеешь хорошо делать?

      – Жрать.

      Мы хихикаем. Наши животы так и ходят вверх-вниз. Вверх-вниз.

      Камилла приглашающе хлопает ладонью по траве. Я ложусь с ней голова к голове. И слушаю визги лета. Дети в бассейне-лягушатнике, собачье тявканье, смех, ностальгически пронзительный колокольчик фургона с мороженым, сердитые гудки распаренных, вздрюченных водителей с проезжей части.

      Через несколько минут мы стряхиваем с задниц прилипшие травинки и счищаем друг другу с волос мучнистый пух. На локтях у нас остается травяной узор.

      – Позвоню тебе, когда закончу.

      – Я тебя провожу, но не до дверей. Не хочу встречаться сегодня с Алисией, учитывая последствия операции на открытом сердце, произведенной с помощью граната.

      – Это правильно. – Мы обнимаемся и нежно прощаемся.

      – Черт возьми, – ворчит Камилла. – На солнце все какое-то желтое.

      Я оглядываюсь: Макс с моей работы выкатывает на улицу мусорный контейнер.

      Чизбургеры

      Ты остаешься нормальным человеком, пока не сядешь в автобус. Но едва пройдя мимо водителя, становишься частью Автобусного сообщества. Автобусного клуба. Получаешь знак отличия за возмущение при виде кружка жевательной резинки, прилепленного к ворсистому подлокотнику. Ждешь повода воздеть очи долу и поцокать языком, обращаясь к незнакомцу. Думаю, эта потребность строить отношения – вопрос выживания.

      В автобусе всегда пахнет чизбургерами – чизбургерами, или мочой, или потом, или холодными пирожками с сыром и луком, но на самом деле, по-моему, все перечисленное тоже может пахнуть как чизбургеры.

      Если уж речь зашла о бургерах, для меня тут все просто. В них должен быть сыр. Булочка должна быть сдобной и сладкой, почти как кекс. Мясо должно быть хорошего качества, сочным и хорошо прожаренным, с чуть подгорелой корочкой. Я еще люблю, чтобы был маринованный