Архив 3. Пересечения, Живец на живца. Юрген Байконур

человек в белых халатах, в стороне смиренно стояли две женщины в чёрных платках. По мере приближения начальства медицинский персонал исчез за дверями, остались только женщины, сдвинувшиеся на несколько шагов – в ненадёжную тень негустых деревьев.

      Смагин слегка поморщился:

      – Двенадцать трупов за два месяца… А раньше спокойно было?

      – Терпимо, – сказал Васадзе. Бывало убийств и больше. Бандиты. Но это уже не статистика. Здесь что—то другое.

      – Хорошая наука статистика. Но я не по этой части. Здесь, – Смагин указал рукой на морг, – как я понимаю, три трупа. А остальные?

      – Похоронили.

      – Нельзя было повременить?

      – Нельзя, родственники, – твёрдо и спокойно пояснил начальник милиции и добавил, вытерев платком мелкие капли пота со лба: – И погода…

      – Понятно. Ну, пойдём.

      Открылась дверь, выглянул мужчина в белом халате, вышел и молча вытянулся, ожидая распоряжений, перед Васадзе.

      – Осмотреть надо, – неопределённо сказал Васадзе, медработнику этого туманного указания вполне хватило.

      Всё трое вошли, длинный коридор, освещение слабое, врач молча шёл впереди.

      – Здесь, – сказал он и указал рукой на дверь

      Васадзе слегка поморщился, затем начальственно кивнул, дверь открылась. Смагин сосредоточился, вошёл, посмотрел по сторонам. В небольшой комнате четыре стола. Один пустой. На двух покойники, мужчины, прикрытые далеко не белоснежными простынями. Один стол с трупом накрыт полностью. Васадзе чувствовал себя неважно, старался пересилить вполне понятный дискомфорт, достал платок, поднёс к носу, но не приложив, убрал в карман. Доктор заметил, что милицейскому начальнику не по себе, и извиняющимся тоном тихо сказал:

      – Жара. Лёд не помогает…

      Васадзе понимающе кивнул, взял себя в руки, решительно подошёл к столам с полуприкрытыми покойниками. Трупы имели сильные хорошо видимые повреждения: выросшие, скорее всего, уже здесь, в морге, до огромных размеров гематомы, а также переломы, ссадины. Васадзе показал рукой на тела:

      – Вот эти, можно сказать… с большой натяжкой, типичные. Ограбления. Но убийства – какие-то тупые, беспричинные. Не жестокие – дикие. Ни колющих, ни режущих. Словно через молотилку их пропустили. А вот это, – он повернулся к третьему столу, – Это то, из-за чего весь переполох.

      Начальник милиции кивнул доктору, и тот решительно снял с трупа простыню. На столе лежала бесформенная, напоминающая мумифицированное человеческое тело масса. Смагин подошёл, внимательно осмотрел то, что процедурно должно называться вещественным доказательством, и вопросительно посмотрел на доктора. Мужчина средних лет недоумённо пожал плечами и отвёл глаза.

      – Ясно, сказал Смагин. – Можно закрывать.

      Доктор набросил простыню.

      – И что экспертиза? – спросил Смагин, обращаясь к Васадзе и искоса поглядывая на медработника.

      – Ускоренное разложение тканей, – неуверенно произнёс Васадзе и с надеждой посмотрел на доктора.

      – Именно