Обрывки минувших дней. Арад Саркис

в которой любой мог высказать свои мысли по тому или иному поводу, не боясь быть осужденными.

      Если попытаться описать мои чувства в первые месяцы в Университете Лиможа, то вряд ли удастся передать их в полной мере. Думаю, это сродни чувству неизбежного приятного волнения, когда делаешь предложение девушке, заранее зная, что она скажет «да», которое все равно повергает тебя в омут счастья, или когда врач выходит из родильной палаты и с улыбкой сообщает: «Поздравляю, у вас сын!» Ну, или дочь. Это неважно. Важны лишь эмоции, которые тебя переполняют.

      Франция оставила глубокий след в моей памяти, и в особенности прекрасная черноокая брюнетка Мари, которая не упускала возможности поспорить по любой теме. О чем бы я ни заговаривал, у нее всегда было противоположное мнение. И почти всегда она брала верх и с красивой кривой ухмылкой уходила, а тебе лишь оставалось смотреть ей вслед, думая, какая у нее «аппетитная» задница. Я практически уверен, что она специально виляла ею, чтобы ее оппонент, то бишь я, не мог оторвать взгляда.

      Как-то между нами вновь разгорелся спор. В сей раз о «Критике чистого разума» Канта, как далеко может зайти познание на интуициях без какого-либо опыта. Начав свою речь с того, что опыт обязателен для познания, я не успел договорить, как она перебила и стала утверждать обратное. Я смотрел на нее завороженный, переводя взгляд с ее напряженного лица на руки, рисующие в воздухе разные узоры, а с рук на вздымающуюся грудь, с таким пылом она высказывала свое мнение на мою дерзкую попытку противоречить Канту. Для меня тогда все звуки превратились в белый шум. Неожиданно для нас обоих я приблизился и поцеловал ее тонкие красивые губы, прервав ее пламенный монолог. Удивлением для меня стало, что она ответила взаимностью. Лишь на секунду отстранившись, чтобы сказать на идеальном французском: «В общем, ты не прав», она снова меня поцеловала.

      Никогда бы не подумал, что немецкий философ поможет мне заполучить девушку.

      – Долго же ты заставляешь ждать, – произнесла она тихо после долгого поцелуя, глядя прямо мне в глаза.

      – Не знал, хочешь ты или нет, – отозвался я и снова потянулся к ее губам.

      Она не дала себя поцеловать. Улыбнувшись, встав со скамейки, она протянула мне руку.

      – Пошли?

      Я, недолго думая, закинул тетради в рюкзак, взялся за ее руку, и мы направились к зданию общежития.

      Дверь ее комнаты за нами захлопнулась. Я приобнял ее и снова впился ей в губы с такой страстью, будто хотел испить ее всю до последней капли. Она отпрянула, сняла с себя фиолетовую блузку и принялась стаскивать с меня серую футболку с изображением красно-бело-синего щита Капитана Америки. Оказавшись по пояс обнаженными, мы снова утонули в поцелуе…

      Отношения с Мари продлились три с половиной месяца вплоть до моего отъезда. Мы оба прекрасно понимали, что это все временно и нам придется расстаться. Поэтому, обговорив